Канкан на поминках - Донцова Дарья

– Сволочь, сволочь, сволочь.

Испуганная Аня забегала по квартире, пытаясь одновременно напоить Наташу коньяком, валокордином и чаем. Наконец истерика стихла. Вытерев лицо подолом платья, директриса внезапно сказала:

– Извини, ты тут совершенно ни при чем, с катушек я съехала, первый раз такое, ведь собралась с собой покончить, вон смотри.

И она показала на журнальный столик, где белела записка. Анечка схватила ее. «В моей смерти прошу никого не винить!»

– Но как же, зачем, – залепетала Веревкина, – нельзя так, все наладится, утрясется…

Наташа тяжело вздохнула и, глядя на блестящие кучки красной икры, расшвырянные по холлу, совершенно спокойно сказала:

– Нет, ничего уже не изменить и не поправить, поезд ушел. Впрочем, хорошо, что ты пришла, мне надо выговориться, а смерть – это навсегда. Так что спасибо.

– Это я виновата, – прошептала Аня.

– Да нет, – отмахнулась Наташа, – так фишка легла, бывает. Пошли на кухню.

За чашкой темного, почти черного чая бывшая начальница рассказала Анюте то, что произошло за время ее отсутствия. Любимый и любящий муж Михаил словно с цепи сорвался. Сначала сказал, будто отправился в командировку, но Наташа вмиг узнала, что он живет у Сони. Вне себя от гнева Наталья велела Репниной убираться. Софья только пожала плечами и спокойно доработала день. Вечером Наталье Константиновне позвонил пока еще законный супруг и прошипел в трубку:

– Имей в виду, если с головы Сони упадет хоть один волос, тебе не жить. Только попробуй турнуть ее из салона, мигом сама окажешься на улице, если не на кладбище.

Наташа струхнула. Муженек водил дружбу с криминальными авторитетами, массово подавшимися в бизнес, а убрать женщину ее положения в Москве очень просто и дешево. Можно подыскать киллера за тысячу долларов. Потому Наталья Константиновна на следующее утро сказала нагло улыбающейся Соньке:

– Ступай в подвал, там надо расфасовать землю.

Обычно такую грязную работу выполняли две уборщицы, но в груди Натальи кипела злоба, и раз уж она была вынуждена терпеть возле себя нахалку, то пусть та хоть чаевых лишится от добрых клиентов, посидит на голом окладе.

Но Сонечка не стала спорить.

– Хорошо, – преспокойно заявила она и ушла вниз. Наташа только подивилась бесконфликтности счастливой соперницы. Впрочем, уже через час причина столь покорного поведения выяснилась. В «Лилию» ворвался Михаил.

– Где Софья? – грозно поинтересовался он.

Директриса перепугалась, но решила вида не подавать.

– Сегодня в подвале работает.

Супруг выматерился и кинулся к лестнице. Через пару минут он притащил в кабинет Софью. Та хоть и была дурой, догадалась, как следует поступить, чтобы окончательно, с одной стороны, разжалобить, а с другой стороны, обозлить мужика. Она не надела ни халата, ни косынки, ни резиновых перчаток и теперь стояла посреди кабинета, потупив хамский взор, в ужасающем виде. Нежные ручки до локтя перемазаны в черноземе, ногти обломаны, а платье мерзавки походило на рабочую одежду коровницы. Контраст с одетой в великолепный костюм Наташей был ужасающий.

– Слушай сюда, – велел Миша, – сейчас Сонюшка приведет себя в порядок, и ты отправишь ее в зал обслуживать лучших клиентов, поняла, сука?

Наталья Константиновна, не привыкшая к такому обращению, хотела было высказать все, что думает о Репниной, но муж мигом стиснул ее руку, а потом, когда жена невольно ойкнула, схватил со стола какие-то счета и ударил ее по лицу – сначала по правой щеке, потом по левой… Было не больно, но очень обидно. Так хозяева наказывают провинившуюся собачку, наподдают той газетой по морде, чтобы причинить не физические, а моральные страдания.

– И запомни, – абсолютно равнодушно и от этого страшно произнес некогда заботливый и любящий супруг, – еще раз узнаю, что унизила Сонюшку, не жить тебе.

Наташа глянула в его прозрачные глаза и поняла: Михаил и впрямь уничтожит ее из-за смазливой девчонки. С тех пор она больше никогда не отправляла Соню в подвал, и если в «Лилии» появлялся особо привлекательный клиент, он доставался Соне. Надо отдать должное Репниной, та никогда не лезла на рожон, не наглела и усиленно делала вид, что боится директрису. Но от такого поведения Наташе делалось только хуже, лучше бы нахалка устраивала скандалы. Но нет, дура Соня оказалась не такой уж идиоткой и повода для негодования не давала.

Потом на глазах изумленной Наташи начала разворачиваться настоящая драма. К Соне стал наведываться другой парень. Михаил вернулся домой просто черный и крепко запил. Затем вновь вернулся к Соне, потом опять пришел домой, и так несколько раз. Софья играла с мужиком, как кошка с мышью. И в конце концов Наташа не вытерпела. Однажды, когда Соня, напевая, красила губы в раздевалке, директриса вошла и отрывисто сказала:

– Либо живи с мужиком, либо оставь в покое, зачем мучаешь?

Репнина повернулась к начальнице и неожиданно ответила весьма фамильярно:

– Да забирай его себе, надоел! Не уходит вон, еще драться решил!

Наташа отшатнулась от соперницы и ушла в кабинет. Странные чувства бушевали в душе. С одной стороны, злорадство. Так ему и надо, пусть теперь помучается, поплачет ночью в подушку, полежит без сна, наблюдая, как по потолку бегают синие тени… С другой стороны, острая жалость клещами хватала за сердце… Через какое-то время Михаил подал на развод.

Анечка уехала на Сахалин с тяжелым сердцем и вот сейчас, только-только вернувшись в Москву, узнала страшную новость.

– Мне кажется, – тихо сказала девушка, – это Михаил убил Соню, он очень любил ее, но отличался буйным нравом, ревновал и мог даже ударить…

– А откуда вы это знаете? – удивилась я.

Анечка смущенно улыбнулась.

– Мне было очень жаль Наташу, она в петлю полезла от безысходности, и потом, я все-таки чувствовала себя виноватой, вот и поехала к Сонечке.

Аня, добрая душа, попробовала увещевать подругу, но та сказала:

– Сама не рада этому роману, представляешь, он меня ревновать начал, попытался поколотить, орал: «Если не мне, то и никому не достанешься», пистолетом размахивал…

– Ужас, – испугалась Аня, – еще убьет!

– Ерунда, – отмахнулась Соня, – так просто, пугает…

– Вот, наверное, и ударил Соню, – закончила Веревкина, – господи, ну зачем она так себя вела! Понимаете, ей нравилось дразнить людей. Могла позвонить анонимно жене кого-нибудь из своих любовников и пропеть в трубку:

«Знаете, где ваш муж проводит время? И напрасно, хорошо бы поинтересоваться».

Соня обожала скандалы, она сталкивала людей лбами и с удовольствием наблюдала за ссорами. И еще. Мужчины, попадавшие к ней в постель, быстро надоедали девушке. Десять дней, от силы – две недели, и она теряла интерес к любовнику. Большинство мужиков искренне не понимали, в чем дело, и приставали к Соне с вопросом:

– Что случилось?

Сонюшка хмурилась, надувала губки, сдвигала бровки, и чем больше любовник суетился, тем меньше она желала с ним разговаривать. Но стоило тому перестать звонить, вернуться к жене и наплевать на Репнину, как та мигом делалась приторно ласковой и начинала рыдать в телефон:

– Дорогой, ты меня бросил, я так страдаю!

Обрадованный Ромео спешил к Джульетте, но вместо ласковых объятий его встречал ушат ледяной воды. Соня обожала такие игры.

– Кто-то быстро понимал, что к чему, и переставал с ней общаться, – грустно сообщала Аня, – ну а кому-то требовался не один месяц, чтобы разобраться. Был у нее такой Антон Селиванов, вот уж бедняга! Соня над ним измывалась ужасно, разбила семью, а он все звонил и спрашивал: «Сонечка, объясни, что происходит?»

– Разве Антон Селиванов не был ее хорошим другом? – тихо спросила я.

– Кто? – удивилась Анюта. – Тоша? Что вы! Он проделал очень длинный путь от страстной любви до лютой ненависти. Нет, он никогда с ней не дружил, сначала обожал, просто сох, потом видеть не мог, да и было за что. Из любви к скандалам Соня натравила на него милицию, уж не знаю, что там произошло, но Антона арестовали, как раз у меня мама опять заболела, я в Москве целый месяц провела, и на моих глазах все действие и разворачивалось, в марте. Потом, правда, отпустили, но Соню он с тех пор на дух не переносил.

– И они не общались, не пили вместе чай…

– Антоша бы скорей сел за стол с гремучей змеей, – усмехнулась Аня, – можете у него самого спросить, хотите, дам его телефон?

Я закивала.

– Да, да, пишу.

От Анечки я ушла, с трудом сдерживая волнение. Однако интересные вещи выясняются. Милейшая Наталья Константиновна, фанатка Баха, оказывается, приветливо улыбаясь, наврала мне с три короба. Во-первых, она терпеть не могла Соню. Во-вторых, невесть зачем директриса пыталась скрыть место жительства Ани да еще набрехала про профессию мужа, правда, дала московский телефон. Небось думала, что девушка на Сахалине, и мне ее не найти. Но самая главная ложь не эта. В деле активно замешан бывший супруг очаровательной цветочницы… Потом Антон Селиванов! Ведь именно он дал показания, окончательно потопившие Володю Костина. Уверял, что прибежал помогать лучшей подруге, нашел ту с синяком под глазом, не успел испугаться, как крайне вовремя появился Володя… И ведь именно Селиванов потом опознал Костина. А я-то дура! Надо было сразу разыскать этого «ближайшего приятеля» и потрясти как следует! Ни на минуту теперь не верю ему! Интересно, кто приказал Антону оговорить Володю и что получил за это Селиванов?