Главбух и полцарства в придачу - Донцова Дарья

– Семен был жаден до неприличия, – оборвала меня Лариса Дмитриевна, – да, он никогда словом не обмолвился о том, что Лиза не его дочь. Но таким образом он вел себя лишь по одной причине. Он великолепно понимал: Сирена обожает внучку. Начни Семен корчить рожу, он бы мигом лишился всех ее денег. Сирена бы взяла девочку и ушла. Да и Роза тоже думала в основном о тугом кошельке свекрови. Только по этой причине она изображала любовь к матери покойного мужа.

– Но почему Сирена позволила Семену удочерить Лизу? А как же память о родном сыне, о Юре? – недоумевала я.

– Сирена просто хотела, чтобы Лиза не чувствовала себя обделенной родительской любовью из-за смерти отца. Она сделала все, чтобы у внучки был настоящий отец, а не отчим.

– Сколько же лет Сеня и Роза прожили вместе?

– Ой, много, точную цифру не назову.

– Невозможно всю жизнь прикидываться, – покачала я головой, – значит, вы не разобрались в отношениях между своей подругой и ее родственниками!

Лариса Дмитриевна покраснела.

– Я не разобралась? Ну вы и сказали! Как раз именно я все точно знала. Это остальные поголовно считали Розу просто идеальной, а я понимала, что эта мадам очень хитра и просто использует Сирену, эксплуатирует ее любовь к Лизочке. И еще, Роза могла за копейку удавиться, поэтому и мела хвостом перед Сиреной. Дети Розе абсолютно не были нужны, да она ими и не занималась, кукушка! Вот спросите у нее, сколько раз милейшая Роза Михайловна водила своих отпрысков в школу? Да ей, чтобы перечислить эти уникальные события, хватит пальцев на одной руке. Вот Сирена, та шлепала в учебное заведение в любую погоду, с одной стороны ребенок, с другой его портфель и мешок со сменной обувью. Очень она старалась сделать из Розкиных отпрысков людей, но против генетики не попрешь. Лизочка получилась копией Сирены, а Нина и Сережа – это просто клоны Семена, они…

– Жадные и злые, – закончила за нее я, – похоже, вы их тоже недолюбливали.

– А с какой стати мне их обожать? – воскликнула Лариса Дмитриевна. – Нина лет в двенадцать, придя сюда в гости, украла с полки золотое кольцо. Я поймала воровку буквально за руку. Чтобы не поднимать шума, не стала ничего рассказывать Розе, но Сирене сообщила. Слава богу, эта девица более в моем доме не показывалась. Представляете, незадолго до кончины Лизочки Нина набралась хамства и позвонила мне, попросила денег в долг, наверное, полагала, что я забыла о ее воровстве! А Сергей начал пить. Какая радость в таких детках? Ворюга и алкоголик. Вот Лизочка была другой, девочка моя любимая! Скромная, нежная, тихая, никогда не вымогала у Сирены денег, не грубила, бежала всегда бабушке на помощь. Не зря говорят, господь забирает лучших. Бедная, бедная Сирена, несчастная Лизочка, надеюсь, они встретились на небесах.

– А почему Роза возненавидела Петю? – поинтересовалась я.

– Так опять дело в деньгах, – охотно пояснила Лариса, – я же говорила уже, Роза жадна до патологии. Она хотела Лизоньку совсем за другого пристроить. Богатого жениха присматривала, а Лиза вдруг проявила несвойственное ей своеволие и выскочила за Петю. Молодой муж был гол как сокол, вообще ничего не имел. Одни долги. Деньги он зарабатывать не научился, зато очень хорошо умел их тратить. Сирена отдала внучке свою квартиру, обставила ее и фактически содержала молодоженов.

А Лариса Дмитриевна, честно говоря, не слишком любила Петю. Ей, женщине, воспитанной в прежних традициях, казалось, что бремя по финансовому обеспечению семьи должно лежать на муже, а не на бабушке жены. Конечно, почти все юные супруги проходят через этап тотального безденежья, но в силу молодости большинство из них воспринимает финансовые трудности с юмором, понимая, что сразу всего не получить. Лиза же и Петя были ограждены от всех проблем Сиреной Львовной.

– Знаете, – грустно говорила сейчас Лариса Дмитриевна, – если получаешь что-то просто так, без труда, то и не ценишь. Петя начал говорить о том, что Сирена дает им копейки…

– Вы не знаете случайно каких-нибудь подруг Лизы? – спросила я.

Лариса Дмитриевна кивнула:

– Конечно, знаю. Помню одну – Ксюшу Жизневу. С Ксюшей Лиза еще в школе познакомилась.

– Не подскажете телефон?

Лариса Дмитриевна взяла большую, основательно потрепанную телефонную книгу и, переворачивая распадающиеся странички, пробормотала:

– Только я с девочкой давно не общалась и не знаю, вдруг она переехала? Впрочем, пишите ее координаты.

Я старательно перенесла цифры в блокнот и собралась продолжить разговор, но тут раздался звонок в дверь. Лариса Дмитриевна, извинившись, пошла открывать дверь. Через секунду я услышала тоненький голосок:

– Ну что же вы, Ларисочка, ведь обещали!

– Простите, Галочка, бегу.

– Поторопитесь, пожалуйста, уже началось.

– Да, да, я готова, только туфли надеть осталось.

– Вы уж не подведите, Ларисочка! Я так на вас рассчитывала.

– Бегу.

Раздался хлопок, и Лариса Дмитриевна вернулась в кухню.

– Извините, уважаемая Виола, но я вынуждена прервать беседу.

– Что-то случилось?

– Да нет, – успокоила меня хозяйка, – просто у нас сегодня собрание в доме, выбираем председателя кооператива. Я обещала отдать свой голос за Галю Лебедеву, вот она и прибежала в волнении. Собрание открылось, а меня нет. Надо поспешить.

– Но я еще не успела о многом вас расспросить!

– Давайте завтра, – предложила Лариса Дмитриевна, – с утра, правда, я пойду к врачу, но планирую к полудню вернуться. Позвоните мне в двенадцать, а потом подъезжайте.

– Можно последний вопрос? – взмолилась я, надевая туфли.

– Ну? – нетерпеливо воскликнула Лариса Дмитриевна.

– Вот вы постоянно говорили: Сирена Львовна содержала Лизу, она давала деньги, Роза и Семен боялись лишиться ее средств, поэтому усиленно изображали любовь… Она была так богата? И откуда у нее деньги?

– Кто? – растерянно поинтересовалась Лариса Дмитриевна.

– Сирена Львовна.

Повисло молчание.

– Не знаю, – наконец выдавила из себя женщина.

– Как это? – удивилась я.

– Мы никогда не вели разговоры о деньгах, – пробормотала Лариса Дмитриевна, – я не интересовалась, где Сирена берет средства. Просто знала, что она их имеет, и немалые. Впрочем, один раз, достаточно давно, Сирена попала в больницу, речь зашла об операции…

Лариса Дмитриевна пришла ее навестить и нашла ту в коридоре, около окна.

– Ты зачем встала?! Немедленно ложись, – возмутилась подруга.

– К соседке нотариус пришел, – пояснила Сирена, глядя на улицу, – завещание составлять. Неудобно в комнате находиться, пришлось выйти.

Ларисе не понравился ее тон, и она немедленно заявила:

– Ну тебе еще рано последнюю волю изъявлять!

Неожиданно Сирена ухмыльнулась:

– Мое богатство надежно спрятано, замок заперт, ключ у Лизы. В случае чего она автоматически станет владелицей всего, мне нотариус ни к чему.

Лариса Дмитриевна сочла разговор о наследстве несвоевременным и быстро перевела беседу в другое русло.

…Мы вышли вместе на лестницу, стали ждать лифт, а потом расстались у подъезда. Лариса Дмитриевна быстрым шагом пошла в сторону здания детского сада, где собирались члены строительного кооператива, а я села в машину и медленно покатила в центр. В голове вертелась куча не заданных Ларисе Дмитриевне вопросов. Почему Петя шел на Краснокумскую? Что за отношения связывали его с подругой бабушки Лизы? Насколько я поняла, Лариса Дмитриевна не любила господина Попова! Не знает ли пожилая дама случайно адреса Марины Райской? Не слышала ли она каких-нибудь новостей о Маше? Поверьте, это далеко не все, о чем я хотела поговорить с Ларисой Дмитриевной. Будь оно неладно, это идиотское собрание! Ну неужели на свете еще есть люди, для которых вожделенным является пост председателя кооператива?

Ладно, надеюсь, что ответы на все вопросы получу завтра после полудня. Лариса Дмитриевна кажется вполне вменяемой и приветливой. Услыхав, что Роза Михайловна наняла меня, частного детектива, для поисков пропавшей внучки, Лариса Дмитриевна сначала удивилась и с недоверием воскликнула:

– Но ведь прошло несколько лет после исчезновения Маши! Почему Роза лишь сейчас озаботилась?

Однако, узнав о происшествии в поезде, Лариса Дмитриевна мигом утратила суровое выражение лица и постаралась изо всех сил мне помочь. Кабы не это идиотское собрание!

Повздыхав, я двинулась в сторону дома. Мои мысли устремились от семьи Марченко на свою собственную. Эротическо-романтический ужин провалился с треском. Что делать? Эля Малеева потеряла мое доверие. Она-то обещала читательницам стопроцентный успех, и что вышло? Может, не стоило так верить автору пособия по приводу неверного мужа в стойло семьи? Ну и как поступить?

В полной тоске, страшно недовольная собой, я притормозила возле ларька. Мороженое! Сейчас съем шоколадный пломбир. Я очень его люблю, но только нашего, российского, производства. Не сочтите это заявление за квасной патриотизм. Когда на прилавки Москвы рухнуло продуктовое изобилие, я, отвернувшись от привычных эскимо, плодово-ягодного и сахарного рожка, бросилась к импортным аналогам. Вскоре восторг при виде ярких бумажек с надписями на иностранных языках слегка поутих, и я поняла: польское мороженое отвратительно, турецкое похоже на замерзшее мыло, французское немногим лучше. Поэтому я вернулась снова к продукции российских предприятий и теперь радуюсь, покупая лакомство, – очень вкусно и недорого. Вот автомобили, сделанные на родине, являются сущим наказанием и мучением для водителей. Там отсутствуют элементарные средства безопасности, наши конструкторы вроде никогда и не слышали о специальных подушках, призванных оградить шофера от травм, о… Ладно, хватит. Если коротко: ешьте наше мороженое и по возможности покупайте нормальные машины.