Дама с коготками - Донцова Дарья

Ровно в 23.00 Зайка прибыла на Сиреневый бульвар и с демонстративным грохотом захлопнула дверцу «Опеля». Потом решительным шагом двинулась к телефонной будке, повесила на крючок небольшую дамскую сумочку с долларами, не оглядываясь, села в машину, завела мотор и немедленно уехала. На бульваре воцарилась тишина, иногда прерываемая шумом проезжающей машины.

Я приехала на место, определенное шантажистом, в 22.30. Загнала приметный «Пежо» во двор одного из домов и пристроилась в скверике напротив. Отсюда проследила за подъехавшей Зайкой, будка как на ладони. Меня же совершенно невозможно было заметить за толстым, старым деревом. Я с напряжением наблюдала, как невестка вешает сумку и уезжает. Сейчас появится какой-нибудь здоровенный амбал.

Но время шло, а никто пока не обнаружился. Наконец из-за угла вырулила старая-престарая «копейка». Дребезжа всеми частями, она затормозила у дома 34. Дверца распахнулась, и из машины вылез водитель – самый обычный парень без особых, так сказать, примет! Бормоча что-то себе под нос, он спокойным шагом двинул к будке, взял сумку и пошлепал назад. Мирно устроился на переднем сиденье, дал газ, но «жигуль» и не думал трогаться. Парень выматерился, вылез, открыл капот и стал рассматривать грязные внутренности.

Я уже сидела за соседним припаркованным «Вольво» и с замиранием сердца ждала. Шофер дергал проводки, безуспешно пытаясь завести машину. Наконец этот тупоголовый догадался подойти сзади и заглянуть в выхлопную трубу. Настал мой час! Быстрее молнии я вскочила в оставленную открытой дверцу и скатилась на пол, под заднее сиденье. Такой простой и такой эффектный трюк – картофелина, засунутая в выхлопную трубу. В детстве мы частенько проделывали подобные штуки, вот и сейчас пригодилось! Я засунула картофелину, пока парнишка шарил в будке, и теперь, затаив дыхание, слушала, как он, поминутно матерясь, выковыривает ее. Наконец операция завершилась, водитель сел за руль, несчастная «копейка», чихнув пару раз для порядка, двинулась с места. Я лежала ни жива ни мертва, боясь даже дышать. Но через минуту парень включил музыку, и в салоне загремели жуткие звуки тяжелого рока. Я вздохнула и даже слегка пошевелилась.

Ехали довольно долго, «Жигули» то и дело подскакивали на кочках и рытвинах. Нет, у «Пежо» амортизаторы лучше, и в салоне не воняет бензином. К тому же шантажист вылил на себя, кажется, целый флакон одеколона, и в носу у меня защипало и засвербило. В тот момент, когда я почувствовала, что голова буквально раскалывается от сочетания этих, с позволения сказать, «ароматов», автомобильчик резко остановился, и послышался звук захлопнувшейся дверцы.

Через секунду я выглянула в окно: мелькнула спина шантажиста, исчезающая в подъезде высокого блочного дома стандартной постройки. Я попыталась вылезти наружу. Не тут-то было. Затекшие руки и ноги не повиновались, спина совершенно онемела, шея не поворачивалась. Кряхтя и постанывая, я все же перелезла на переднее сиденье и прямо-таки выпала на улицу. Вокруг высились совершенно одинаковые дома, как только жильцы находят среди них свой? На углу болталась вывеска «Весенняя улица, 21/2». Осталось совсем чуть-чуть. Узнать, в какой из квартир живет шантажист. Ничего, скоро выйдут на прогулку припозднившиеся собачники, и я выясню, кому принадлежат эти «Жигули». Записав на всякий случай номер «копейки», я вошла в подъезд. И здесь неожиданная радость – увидела за столом лифтершу. Толстая старуха в стеганом китайском пальто мирно дремала над газетой. Пришлось ее разбудить. Бабка разлепила глаза, секунду глядела на меня, потом отчаянно замахала руками и запричитала:

– Не убивай, миленький.

Странно! Что ее так напугало? Может, увидела страшный сон? И я как можно ласковей прощебетала:

– Будьте любезны, скажите…

Но бабулька тупо повторяла:

– Не убивай, миленький, внуки маленькие, дочка без мужа!

Ну надо же, сумасшедшая какая-то! Я устало провела рукой по вспотевшему лбу и ощутила пальцами эластичную ткань. Господи, забыла стянуть с головы черные колготки, неудивительно, что несчастная бабка приняла меня за киллера. Быстро сдернув маску с лица, я, хихикая, пояснила:

– Глупо, конечно, но это я берегу свою нежную кожу от мороза. Не бойтесь, бабулечка!

Старуха, держась за сердце, стала хватать ртом воздух, потом, придя в себя, укоризненно покачала головой:

– Тьфу на тебя! Напугала до усрачки. Третьего дня вот такие же, черномордые, в соседнем доме жильца убили. Ну, думаю, теперь ко мне явились!

Подождав, пока она успокоится, я спросила:

– Сейчас в подъезд вошел мужчина, как его зовут?

– А тебе зачем? – проявила бдительность лифтерша.

– Он парковал машину и мою стукнул, да убежал.

Бабка покачала головой:

– Никто сейчас не входил, ты первая. И чего по ночам шляешься, спать давно пора.

Я вытащила сторублевую бумажку и положила на стол. Старушка покосилась на купюру.

– Бабушка, поглядите на машину, может, вспомните, чья?

Лифтерша вылезла из-за стола и, шаркая огромными, явно не по размеру «дутыми» сапогами, выглянула во двор.

– Вон та, что ли, грязная?

– Она самая.

– Райкина.

– Чья?

– Рая на ней катается из 272-й квартиры, а мужики у нее каждый день новые. Уж извини, с которым теперь живет, не знаю. Артистка, танцует где-то, ночью на работу ходит. Все приличные люди домой, а она из дому.

– Фамилия как?

– Райкина? То ли Зверева, то ли Тигрова, как-то по-звериному.

Я вздохнула. Больше из бабки ничего не вытянешь, хотя нет:

– Метро какое рядом? И где домоуправление?

– Метро у нас еще не построили… «Митино» будет. А домоуправление за лифтом, приходи завтра к десяти, как раз Марию Геннадиевну застанешь.

Ровно в десять утра я открыла дверь домоуправления. Из-за письменного стола сурово глянула домоуправша. Представляю, как ее боятся бабки-лифтерши. Сто килограмм живого веса обтягивал темно-синий трикотажный костюм. Волосы, взбитые до невозможности, напоминали сахарную вату, глаза из-за накрашенных ресниц глядели как из-за решетки, кровавый румянец, толстый слой пудры, ярко-синие тени. Пухлые пальцы со слегка облупившимся на ногтях лаком украшали золотые кольца с большими рубинами. Каменное выражение лица довершало картину.

Я молча прошла в комнату, села на стул, достала сигарету и задымила.

– Здесь не курят, – моментально отреагировал монстр.

– Извините! Но я так волнуюсь, так нужен ваш добрый совет!

Мария Геннадиевна повела накрашенной бровью. Я продолжала плакаться:

– Понимаете, наша семья оказалась в ужасном положении. Всю жизнь посвятили любимому сыну. Муж – генерал, и мальчик воспитан идеально: послушный, аккуратный, закончил институт. Купили ему квартиру, машину, невесту подобрали. Чудесная девочка, дочь наших друзей. Оставалось только свадьбу сыграть. Так надо же, познакомился где-то с девкой, Раисой. И всё! Родителей побоку, невесту – вон, эта баба его словно околдовала. Ничего о ней не знаем, кроме того, что живет у вас в 272-й квартире. Помогите, пожалуйста, скажите, сколько ей лет, где работает, есть ли родители? Умоляю! Вы сама мать и должны понять меня. – С этими словами я положила перед Марией Геннадиевной пятьсот рублей. Домоуправша тяжело вздохнула:

– Очень хорошо вас понимаю. У самой парень лимитчицу приволок. Ни кола ни двора, трусы рваные, родители алкоголики! Рая из 272-й тот еще фрукт. Фамилия ее – Лисицына, лет – двадцать пять. Квартиру купила недавно, года не прошло.

Домоуправша покраснела и стала похожа на гигантскую свеклу. Сплетни лились из нее рекой.

Рая Лисицына аккуратно вносила квартплату и никогда не состояла в должниках. Это было ее единственным хорошим достоинством. Девица одевалась самым немыслимым образом, раздражала соседей дорогими шубами и невероятными драгоценностями. Работала в подтанцовках у известного певца Гарика Рахимова, возвращалась домой под утро, каждый раз с новым мужиком. Продукты покупала в дорогущем супермаркете, имела две машины: старенькие «Жигули» и вызывающе шикарный «Форд». Финансовый кризис совершенно не задел танцорку, только что купила новую кожаную мебель, холодильник и телевизор.

Мария Геннадиевна просто задыхалась от негодования, когда описывала гигантский четырехкамерный «Филипс», который еле влез в грузовой лифт.

– Сколько же жрать надо, чтобы купить такой холодильник, – качала она головой.

Я поблагодарила словоохотливую даму, и мы распрощались. Дома застала только Зайку, Аркашка с Маней пошли на занятия.

– Ну? – кинулась она ко мне.

– Пока ничего. Девицу зовут Рая Лисицына, надо найти ее знакомых через певца Рахимова и спросить у них, с кем она сейчас живет, только так подберемся к шантажисту.

Раздался телефонный звонок, побледневшая от ужаса невестка схватила трубку, но, услыхав голос Степана Войцеховского, успокоилась.

– Дашка, – сообщил он абсолютно будничным голосом, – идиотская милиция наконец отдала тело, завтра похороны. Отпевание в десять.