Полет над гнездом индюшки - Донцова Дарья

– Я человек честный, законам подчиняюсь, если в завещании они указаны, все будет так, как хотел Родя.

– А если нет? – тихо спросила Саша.

– На нет и суда нет, – сурово заявила Раиса, – много сейчас сюда всяких прилетит, как мухи на… простите за вульгарный оборот.

– Кто прав? – повернулась к Аркадию Маня.

Кеша спокойно окинул взглядом присутствующих.

– Если есть завещание, то никаких проблем не будет. Впрочем, если в документе не упомянута Александра, она может подать в суд на наследство. Если же последнее волеизъявление отсутствует: потеряно, или Родион оказался настолько беспечен, что не составил завещания, тогда наследницей первой очереди является Аля как единственная дочь умерших Кутеповых. Во вторую очередь равные права будут иметь Александра и Раиса как сестры Родиона и Нели, но только в том случае, если докажут родство документально. Впрочем, это не трудно, хватит метрики о рождении. И уже самой последней оказывается Лиза.

– Почему моя доченька должна быть последней? – напряглась Саша.

– Лиза всего лишь племянница Нели, – терпеливо растолковал Кеша, – закон очень точно трактует права наследников, если не верите мне, сходите в юридическую консультацию, но я абсолютно уверен, там вы услышите то же самое.

– Значит, Аля станет самой богатой, а Лизочка получит две копейки? – уточнила, краснея, Саша.

– Думаю, копеек будет больше, – без тени улыбки заявил Аркадий, – впрочем, имейте в виду, судебные процессы по завещаниям – вещь муторная, тянутся порой годами. Иногда люди просто договариваются между собой, минуя зал заседаний. Одна сторона платит другой определенную сумму, и все. Вам не кажется, что разговор о наследстве накануне похорон трагично погибших Кутеповых выглядит, как бы это помягче сказать… ну не совсем уместным?

– Я и не рассчитывала на ваше гостеприимство, – взвилась Раиса, – а сюда зашла только потому, что искала Алю. Поеду в гостиницу.

– Тетечка, не уходи, – вцепилась в нее Аля.

– Что за ерунда, – подскочила Зайка, – завтра кремация, не стоит затевать свары накануне похорон. Дом большой, места много, оставайтесь, Раиса, утро вечера мудрее, мы просто все излишне перенервничали.

– Спасибо, коли не шутите, – кивнула та, – но, может, нам с Алей в ее дом пойти?

– Здание пока опечатано, – пояснил Кеша, – Аля по закону не имеет права жить одна, ее у нас оставили только потому, что Александр Михайлович похлопотал.

– И долго нельзя будет войти? – поинтересовалась Раиса.

– Пока все не вступят в права наследства, а это только через полгода.

– С ума сойти, – всплеснула руками Раиса.

– Это общее положение, – пояснил полковник, – но вы можете обратиться в компетентные органы, объяснить ситуацию, и печати снимут хоть завтра. Впрочем, Аркашка прав, давайте похороним бедняг по-христиански, а потом уж будем вести разговоры о деньгах.

– Я ни о чем не говорила, – надулась Раиса, – но кто теперь, кроме меня, защитит Алечку? Ей же надо где-то жить!

Девочка опять прижалась к тете и исподлобья угрюмо поглядывала на Лизу. Та, не замечая взглядов сестры, усиленно потчевала собак печеньем. Лиза была еще слишком мала и не понимала, отчего присутствующие так разгорячились.

– Мне ничего не нужно, – прошептала Саша, – спасибо, сама себе заработаю, но Лизоньку нельзя ущемлять в правах.

– В первую очередь все получает родная дочь, – отрезала Раиса, – слышали, что молодой человек растолковывал?

Сашенька стала похожа на огнетушитель. Секунду она сидела молча, потом, глубоко вздохнув, вынула из сумочки свидетельство о рождении Лизы и протянула Кеше.

– Насколько я понимаю, этот документ уравнивает права девочек.

Аркадий повертел в руках книжечку.

– Вот это пердимонокль! Ну и дела!

– А что там? Что? – засуетилась Маня.

Аркадий протянул свидетельство Зайке. Ольга охнула и уставилась на Лизу.

Когда зелененькая книжечка попала наконец в руки Раисы, та в негодовании закричала:

– Нет, это подделка! Такого быть не может!

– Отдавайте на любую экспертизу, изучайте под микроскопом, – гордо заявила Саша, – ничего противозаконного не увидите! Документ подлинный. Лиза дочь Родиона!

– Незаконная, – ринулась в атаку Раиса.

Саша повернулась к Кеше:

– А что закон говорит в этом случае?

– Внебрачные дети уравнены в правах с теми, кто рожден в законном браке, – растерянно ответил наш адвокат, – основная задача доказать родство, но в этом случае все ясно. Родион признал девочку.

– Но как… Откуда?.. – бестолково начала спрашивать Раиса. – Я никогда и слыхом не слыхивала об этой… Просто чушь какая-то!

Сашенька торжествующе посмотрела на почти поверженную соперницу и сказала, тронув меня за плечо:

– Уж извини, хотели-то как лучше…

Ага, а вышло, как всегда. Сейчас в нашем доме разгорится дикий, первобытный скандал. Хорошо бы без мордобоя обошлось. Вон какая красная сидит Саша, а у Раисы на щеках ходят желваки. Как бы бабоньки не кинулись друг на друга, на всякий случай я быстро схватила бутылку «Эвиан» и открутила пробку. Если дамы примутся выдирать друг у друга волосы, плесну в них минеральной водой.

Но Раиса неожиданно мирно спросила:

– Может, расскажете нам, как у вас любовь получилась? Уж не стесняйтесь, родственники теперь!

На щеках Саши слегка поблекла краска.

– Стыдного в этой истории ничего нет.

И она стала рассказывать. Никто не перебивал Сашу, даже Маня сидела тихо, изредка шумно вздыхая. Сашенька сухо изложила факты, опустив кое-какие рассказанные мне романтические подробности. В адаптированном варианте ситуация выглядела обыденно. Родя приехал в командировку, Саша потеряла голову. В результате на свет появилась Лиза.

– Я любила Родиона, – делано спокойным голосом вещала Саша, – намного больше, чем Неля. Кстати, она изменяла Роде, он об этом знал, но ни разу не дал жене понять, что он в курсе ее амурных похождений. Так что Аля запросто может быть не дочерью Кутепова, а Лизочка совершенно точно отпрыск Родиона!

– Для получения наследства это не имеет значения, – объявил Кеша, – главное, что Родион считал Алю…

Внезапно Алечка, бледная, словно у нее из вен вытекла вся кровь, подлетела ко мне и отвесила пощечину. Я, не ожидавшая наскока, упала со стула.

– Муся, – завопила Маня и ринулась на Алю, – ах ты дрянь!

Все вскочили на ноги. Я сидела на паласе, чувствуя, как одна щека горит огнем. Кеша крепко держал вырывающуюся из рук Маруську, Раиса и Дегтярев схватили бьющуюся в истерическом припадке Алю.

– Да! – кричала та. – Еще мало ей! Это она привела сюда этих… новую дочку с маменькой. Неля всегда говорила, что Дарья слишком любопытная и во все дыры нос сует! Ненавижу, ненавижу, ненавижу!

Топая ногами, Аля мотала головой, черные блестящие волосы упали девочке на шею, заколки посыпались на пол. Саша обняла перепуганную Лизу. Ольга бросилась на кухню за валокордином. Хучик выл под торшером, Снап засунул голову под диван, наш ротвейлер в минуту опасности превращается в страуса, главное для него – спрятать морду, а о филейной, мелко дрожащей, выставленной всем на обозрение части он почему-то не беспокоится. Черри залезла на диван и лаяла, как безумная. Банди, по обыкновению, надул лужу…

– Убить ее мало, – бесновалась Аля, – Дарья меня ненавидит!!

– Что ты, детка, – я попробовала успокоить ребенка, – конечно, получилась ужасная ситуация, но я преследовала благие цели, хотела, чтобы около тебя были родные люди.

– Ненавидит, – не слушала мои речи Аля, – ненавидит! Она маме советовала сдать меня в интернат! Ненавижу, ненавижу! Вечно приходила, улыбалась! Ненавижу! И Машку ненавижу! Дура толстая, кретинка безмозглая! Мама ее мне в пример постоянно ставила: «Ах, Машенька веселая, приветливая, а ты бука». Ненавижу…

– Молчи! – заорала Маша.

Хучик взвыл еще громче.

– Ненавижу всех, – визжала Аля, потерявшая человеческий облик, – ненавижу! Убить всех, всех, всех… А мама и папа – они-то всем врали…

Внезапно Раиса схватила Алю за плечи, встряхнула и со всего размаха влепила бьющейся в припадке девочке оплеуху. Аля всхлипнула.

– А ну закрой рот, – велела тетка, – немедленно!

Алечка вздрогнула.

– Ты должна молчать, – сурово заявила Раиса, – иначе будет плохо, понимаешь? Ну же, постарайся справиться с собой.

Аля судорожно вздохнула, дернулась, потом закатила глаза и рухнула на ковер, словно ей подпилили ноги. Все засуетились вокруг потерявшего сознание ребенка. Когда быстро пришедшую в себя Алю унесли в спальню, я попыталась встать с ковра, но не сумела, ноги меня не держали.

– Вовсе я не советовала сдать Алю в интернат, – принялась я оправдываться, – Неля жаловалась, что у дочери плохо идет французский, вот я и посоветовала ей отправить Алечку на три летних месяца в Париж, в колледж Святой Магдалины, девочка бы вернулась с отличным словарным запасом. Неля стала уговаривать Алю, но та не захотела, и идея отпала. Вот уж не думала, что девочка так восприняла мое вмешательство!