Главбух и полцарства в придачу - Донцова Дарья

Я благополучно добралась до «Жигулей». Приступ дурноты прошел без следа, руки выглядели просто замечательно. Может, маникюрша права? Вдруг Олегу не нравились мои пальцы без красивого лака. Правда, мой муж никогда не высказывал никаких претензий по этому поводу, но, с другой стороны, я ведь его и не спрашивала! Нет, какая красота! Просто дух захватывает. Я давно заметила, любая неприятность, приключающаяся со мной, в конечном итоге идет мне во благо. Вот не начни я сегодня падать в обморок, не иметь бы мне вовек такого маникюра, правда, к очень длинным ногтям еще предстоит привыкнуть. Одно плохо, к Ларисе Дмитриевне, наверное, поздно ехать. Пожилые люди, как правило, рано укладываются спать. Хотя сейчас еще не так много времени, всего семь, но пока я доберусь до Краснокумской улицы… Впрочем, можно попробовать.

Через полтора часа, простояв в безумной пробке, я развернулась и покатила домой. К Ларисе отправлюсь завтра с утра, а сейчас примчусь в родную квартиру и попробую помириться с Олегом.

Открыв дверь, я удивилась: в коридоре стояла звенящая тишина.

– Люди, вы где? Ау!

Но на вопрос никто не отозвался. В полном недоумении я пошла на кухню и увидела записку, прикрепленную магнитом к холодильнику. «Мы тебя ждали и уехали к Комоловой. Приезжай в ресторан «Газель».

Я тяжело вздохнула. Ну вот, опять нехорошо вышло! Неля Комолова, заместительница Олега, его правая рука и верная помощница, празднует сегодня день рождения. Мы все получили приглашение, а я благополучно позабыла о нем!

Не успела я сообразить, что делать, как затрезвонил мобильный.

– Вилка, ты где? – нервно спросила Томочка.

– Дома, извини, совсем забыла про Комолову, сейчас…

– Очень хорошо! – неожиданно перебила меня Тома.

Я удивилась. Ожидала услышать что-то типа: «В кои-то веки собрались вместе провести вечер, а ты…»

– Я прямо извелась, – нервно продолжала Томочка, – прикинь, забыла выключить духовку, а в ней мясо тушится.

– Не волнуйся, сейчас выключу.

– Эй, погоди, свинину не вынимай ни в коем случае, – начала раздавать указания кулинарка, – сперва убери жар, а потом прямо там, в духовке, осторожно раскрой фольгу и оставь окорок стоять в тепле. Поняла?

– Не надо меня держать за полную дуру.

– Вилка, ну не сердись. Свинину нельзя вынимать, она вкус потеряет, раскрой…

– Да поняла я, не волнуйся.

– Ладно, – успокоилась Тома, – справишься с мясом, лети сюда, тебя все ждут.

– Хорошо, лишь Олегу позвоню.

– А он уже тут, только что приехал. Подожди.

Послышалось шуршание, потом спокойный голос Куприна:

– Слушаю.

– Я сейчас примчусь.

– Хорошо.

– Только переоденусь!

– Ладно.

– Просто лечу.

– Давай.

– Нигде не задержусь.

– Понял.

– Ты на меня сердишься?

– Нет.

– Совершенно?

– Да.

– Ну извини, я забыла про ресторан.

– Бывает.

– Перестань мне так отвечать!

– Как?

– Нелюбезно!

– Приедешь, поговорим.

– Значит, ты все же злишься!

– Нет.

– Ну миленький, прости.

– Хорошо.

– Олег!!!

– Да?

– Скажи мне что-нибудь приятное!

– Что?

– Ну… «я тебя люблю».

– Согласен.

– С чем?!!

– С тобой!

– Скажи сам.

– Потом.

– Когда?

– Дома.

– Сейчас хочу!!!

В ухо полетели гудки. Я чуть не швырнула трубку о пол. Нет, каков гусь! Тяжело ему жене пару ласковых слов сказать! Олег точно решил от меня уйти!

Вспомнив про духовку, я ринулась на кухню, повернула ручку, открыла дверцу и попыталась развернуть фольгу. Задача оказалась не из простых. Боясь обжечься, я старалась подцепить край блестящей упаковки. Провозившись несколько минут без всякого результата, я сообразила, что сваляла дурака. Следовало надеть толстые кухонные варежки и взять нож. Вот тогда горячий воздух не коснулся бы моих ладоней, а острым лезвием можно в одну секунду вспороть фольгу.

Ругая себя за глупость, я вытащила обе руки из духовки, хотела взять рукавицы, мирно висевшие на крючке, и вскрикнула.

С пальцами стряслось что-то странное. С ногтей свисали длинные, похожие на макаронины, светло-розовые трубочки. В полном недоумении я пошевелила пальцами. «Спагетти» закачались, переплелись между собой, да так и остались. Я в глубоком недоумении принялась рассматривать странную конструкцию. Это что же такое, а?

Очевидно, жара повлияла на мой мозг, потому что суть происшедшего дошла до меня, как до жирафа, лишь спустя пару минут. И скусственные ногти, оказавшись внутри слишком горячей духовки, размякли, стекли, потом соединились между собой, и теперь я лишилась возможности двигать пальцами, потому что ногти на каждой руке прочно сцепились между собой.

Лишь по истечении некоторого количества времени до меня дошел масштаб несчастья. Что теперь делать, а? Не могу же я явиться в таком виде на день рождения Комоловой? И потом, я не сумею переодеться в платье, каким образом причесаться и накраситься! И за руль не сесть! Я не могу пользоваться руками!!!

м з груди вырвался вопль:

– Помогите!!!

Орать можно сколько угодно, дома никого нет. Слегка придя в себя, я сунула руки обратно в духовку. Сейчас ногти от жара снова станут мягкими, и я попробую расцепить пальцы. Но попытка не удалась. Пока я, потрясенная произошедшим, пыталась сгрести мозги в кучу, духовка успела остыть и бело-розовые комки остались в прежнем состоянии.

Положение казалось безвыходным, и тут снова раздраженно затрезвонил мобильный.

Я хотела схватить его, но не тут-то было. В конце концов он затих и через пару секунд вновь разразился сердитой трелью, кто-то хотел во что бы то ни стало добраться до Виолы. Погоняв мобильный по дивану, я наконец кое-как нажала на зеленую кнопочку и, встав на колени, прижала ухо к трубке.

– Уже едешь? – спросил Олег. – Купи мне сигарет.

– Я пока дома, – тихо ответила я.

– Почему? – удивился муж. – Сколько можно копаться?

– Тут такая штука приключилась!

– Какая?

– Ну… странная.

– Говори.

– Боюсь, ты не поверишь!

– Выкладывай.

– Понимаешь, Томуська велела мне развернуть в духовке мясо, не вынимая его наружу.

– И что?

– Ногти стекли и склеились. Теперь я совершенно не способна двигать пальцами. Милый, ты не мог бы…

Я не успела договорить до конца, Куприн воскликнул:

– Это уже слишком! Ври, да знай меру! Думаешь, я поверю в подобное! Ногти, расплавившиеся в духовке! Да у тебя их просто нет, одно недоразумение.

Значит, Олег все же обращает внимание на мою внешность. Не зная, радоваться или печалиться сделанному только что открытию, я попыталась объяснить ситуацию:

– Правильно, их не было, но…

– Вилка, заканчивай придуриваться!

– Послушай…

– Хватит дурить, – зашипел Куприн, – противно слышать, какие глупости лезут в твою пустую голову! Тут все тебя ждут, если не явишься, Неля смертельно обидится, между прочим, мне с ней работать. Неужели трудно ради мужа, один раз…

– Милый, ты…

– Немедленно дуй сюда!

– Но…

– Если не приедешь, – рубанул Куприн, – я сделаю определенные выводы. Впрочем, и так понятно, как ты ко мне относишься!

Раздались короткие гудки. Я пришла в полное отчаяние и попыталась фалангами пальцев набрать номер Томуси. Подруга мигом придет на помощь. Но оказалось, что осуществить эту простую операцию практически невозможно.

Промучившись некоторое время, я признала свое поражение и стала думать, что делать.

Придется ехать к Неле со склеенными ногтями. Иначе Олег подумает, что я вру.

Сказано – сделано, осталось выполнить задуманное. Совершенно спокойно пользуясь каждый день десятью пальцами, я не понимала, что без рук человек совершенно беспомощен.

м дею переодеться, причесаться и накраситься пришлось сразу задвинуть в угол. Кое-как я сумела повесить на руку сумочку и попыталась выйти из квартиры. Чтобы народ на улице не глазел на кисти рук, я додумалась засунуть их в кухонные варежки. Немного эпатажно, но сейчас по Москве ходит много чудиков.

Следующей тяжелой задачей стало отпирание двери. Вы когда-нибудь пытались повернуть ключ в замочной скважине зубами? И не пробуйте, ничего приятного в данном мероприятии нет!

С трудом я справилась с проблемой, вышла на лестницу и пригорюнилась. Теперь предстоит запереть квартиру! О господи, за что мне это! Но ведь нельзя оставить жилье нараспашку.

Тяжело вздохнув, я снова встала на колени, скрючилась, изловчилась и сумела засунуть зажатый в зубах ключ в нужное отверстие. Теперь предстояло повернуть его, и можно уходить.

– Господи, Виола, – раздалось за спиной, – ты заболела?

С верхнего этажа спускалась Женя Лотман, соседка.

– Тебе плохо? – заботливо воскликнула она.

– Нет, все замечательно, – сквозь зубы пробормотала я, надеясь, что она уйдет.

Меньше всего мне хотелось рассказывать одной из главных сплетниц подъезда о приключившейся неудаче. Но Женя любопытна и полна энтузиазма, поэтому ее не смутил мой резкий ответ.