Дама с коготками - Донцова Дарья

– Спасибо, – отдуваясь, проговорила попутчица, – хоть вы не из телевизионщиков оказались.

– Почему ты так решила?

– Помогали потому что.

– А что, тут никто никому не помогает? – удивилась я.

– Здесь болото с крокодилами, чуть зазеваешься, ногу откусят, – пояснила девушка, пристраивая коробки на полу возле одной из дверей. – Хотите сигаретку?

Я не отказалась, и через секунду ароматный дым поплыл по небольшой комнате.

– Подскажите, – попросила я, – где «Твои друзья»?

– Соседняя дверь, – сообщила девчонка, – хотите в съемках поучаствовать? Тогда поспешите в студию, они сейчас начнут.

Студия представляла собой не очень большую комнату, в которой стояла зверская жара от ярко горевших ламп. Немногочисленные зрители сидели в зеленых креслах перед пустым пространством. Вскоре появился парень в грязных джинсах.

– Всем привет. Я ассистент режиссера Ваня Раздоров. Во время съемки внимательно слушайте и смотрите на мои руки. Поднимаю левую – все улыбаются, правую – начинаете хлопать. Выплюньте жвачки, убедительная просьба в процессе записи не курить, не жевать, не зевать. Также не следует сморкаться, ковырять в носу, крутить волосы, чихать и кашлять. Сделайте радостные лица, всем весело. А сейчас за работу. Раньше начнем – раньше закончим. Сначала несколько минут хлопаем, запишем аплодисменты, затем хохочем. Поехали!

Публика исправно захлопала, потом заржала. В конце концов на середину комнаты выскочил фальшиво оживленный ведущий и заорал: «Добрый вечер. Вас приветствует передача «Твои друзья».

– Стоп, – завопил режиссер, мужик лет пятидесяти, тоже в грязных джинсах, – стоп, какой идиот велел ему надеть фиолетовую жилетку?

– Сам надел, – возмутился ведущий, – фиолетовый освежает.

– Скажите, какой самостоятельный, – фыркнул режиссер и громовым голосом приказал: – Принесите розовую.

– Ни за что! В розовом выгляжу педиком!

– На самом деле ты кто?

Они попрепирались еще немного. И запись понеслась снова. Останавливались почти все время, ругались. Изредка участники забывали текст. Через три часа двадцатиминутное шоу было готово. Я вывалилась вместе со всеми в коридор, чувствуя, как прохладный ветерок гуляет по вспотевшей спине. Ну и ну, а как красиво все на экране выглядит. Из студии выскочил Раздоров, я побежала за ним. Ваня влетел в одну из комнат, шлепнул на стол пару папок и устало сказал:

– Кретины!

В этот момент из другой комнаты заорали:

– Ванька!

Раздоров пошел в соседнее помещение, и через открытую дверь я услышала такой разговор:

– Сейчас же привези заказанное!

– Но, Геннадий Сергеевич, – заныл ассистент, – вы же знаете, тачка сломалась. Пошлите Жирного.

– Он уехал за книгами. Давай действуй, возьми такси.

– Ничего себе, такси! Это до Новых Черемушек сколько будет! Я столько не зарабатываю.

– Ладно, ладно, не прибедняйся. Ноги в руки, и вперед.

Раздоров вышел в коридор и с унылым видом поплелся к лифтам. Я нежно окликнула его:

– Ванечка!

Парень обернулся.

– Вы мне?

– Тебе, ангел, в Новые Черемушки ехать? Хочешь подвезу туда и назад?

– За сколько?

– Просто так, по знакомству.

Раздоров обрадовался несказанно. Пока он собирался, я оглядывала потертую дубленую курточку, стоптанные ботинки, поношенные джинсы. На руке – часы «Командирские», одноразовая зажигалка и сигареты «Bond». Не похоже, что у мужика водятся деньги. Хотя в Париже именно настоящие богачи ходят в старых куртках и простых брюках. В Москве все по-другому. Если есть деньги, надо вдеть в нос золотое кольцо, а в зуб воткнуть брильянт.

– Не помню, где мы познакомились, – спросил Иван, когда «Пежо» двинулся.

– В гостях у Люды Кочкиной. Вы тогда с Раей Лисицыной пришли.

– Люда Кочкина, – пробормотал Раздоров, – не припоминаю такую.

Еще бы, ведь я ее только что выдумала.

– Хотя у Райки знакомых, – продолжал Ваня, – чертова куча.

– Красивая девушка. Фигура, лицо, все в ажуре.

– Характером только Господь обидел, – вздохнул парень, – и ума забыл положить, к тому же выпить она не дура.

– Надо же, – притворно посочувствовала я, – тяжело вам с ней.

– Уже нет, – хохотнул ассистент.

– Почему?

– Я, как колобок, укатился от нее. Врунья оказалась жуткая.Представляете, все баки заливала, что у Гарика Рахимова в ансамбле пляшет. А тут выясняется: никакая она не балерина, а стриптизерка дешевая. Ну, облом! С проститутками дела не имею. СПИДа боюсь.

– Кто бы мог подумать, – гнула я свое, – такая приличная с виду девушка, красавица. Наверное, приятно с такой на людях показываться, все мужики завидуют.

– Пройденный этап, – отмахнулся Ванька. – Первое время и правда доволен был. Вечером идем куда-нибудь, парни слюни пускают. Потом надоело. Ну скажите, сколько можно по кабакам и гостям шляться? Мне через две недели опротивело. Работа, сами знаете, нервная, приползу домой – одно желание ножки вытянуть, и даже телевизора не надо. Сколько раз предлагал: давай кассету посмотрим. Такие прикольные есть. «Годзилла» или «Армагеддон». Нет, только на пляски. Я прям балдел. Кругом свет, орут, как на телевидении. Еще и пить надо.

Парень помялся и доверительно сообщил:

– Алкоголь совершенно не переношу, в армии печень посадил, теперь даже от запаха водки тошнит.

Мы катили по Профсоюзной улице, когда Раздоров вдруг попросил:

– Тормозните на минутку, домой заскочу.

Он вышел возле небольшого кирпичного дома. Да, не похож паренек на шантажиста: простоват, глуповат и болтлив. А может, притворяется?

– Вы разве здесь живете? – спросила я. – Помнится, Рая называла какую-то другую улицу. Не то Летняя, не то Осенняя.

– Весенняя, – сказал Иван, – там Раискина квартира, а я тут, с мамой.

Через десять минут мы добрались до цели – кондитерско-булочного комбината, – и попутчик надолго исчез. Я буквально извелась от скуки: читала газету, слушала радио, протирала стекла. Наконец парень вышел из проходной с гигантской коробкой.

– В передаче приз вручаем, на заказ делают, – пояснил он, отдуваясь.

Огромная коробка с трудом влезла в багажник. Поехали обратно.

– Значит, живете на Профсоюзной, – стала я подбираться к самой интересной теме, – тогда все понятно.

Рискну, не похож парень на шантажиста.

– Что понятно? – изумился Ваня.

– Совсем недавно была вечером у друзей, на Сиреневом бульваре. И показалось, что видела, как вы выходили из телефонной будки с дамской сумочкой в руках. Значит – все-таки не вы. Но мужчина очень, просто очень похож на вас, прямо двойник.

– А, – засмеялся Ваня, – было такое дело. Приезжаю к Райке, только думал чайку попить, отдохнуть, она и говорит: Ванечка, котик! Съезди на Сиреневый, я там в телефонной будке сумку забыла с косметикой!

Сначала ассистент подумал, что сожительница издевается. Потом резонно заметил, что ехать бесполезно. Скорей всего сумочку уже уперли. Но Рая настаивала. Более того, оказалось, что она была у подруги, и эта самая подруга теперь смотрит в окно за будкой.

– Пусть она и сходит! – справедливо заметил Ваня.

Рая горестно вздохнула и сообщила, что товарка сломала на репетиции ногу и теперь не может спуститься без лифта с третьего этажа. Проклиная всю косметику на свете, Раздоров взял Райкину машину и отправился. К его изумлению, сумочка как ни в чем не бывало мирно покачивалась на крючке. Иван взял ее и сел в «Жигули», но двинуться с места не смог.

– Какая-то мерзопакость запихнула картошку в выхлопную трубу, – продолжал он, – еле-еле выковырял.

– А в сумочку не заглядывал? – поинтересовалась я.

– Зачем? Чего не видел? Прокладки да косметика! Вообще, не страдаю любопытством.

Вот и плохо, Ванюша. Открыл бы сумочку и удивился, какая замечательная губная помада у твоей мадамы. Значит, все концы сходятся в пучках у милейшей Раи.

– Небось разозлился, когда картошку вытаскивал!

– Не без того, – хмыкнул ассистент. – Думал, увижу гада, убью. А с другой стороны хорошо, что так разозлился.

– Почему?

– Умом-то понимал, что Раису давно послать надо, да все никак не получалось. А тут приехал назад с сумкой дурацкой, грязный весь, хотел ванну принять, а там везде крышечки от йогурта Данон вымытые разложены. Райка как заорет: «Не трогай их!» Я плюнул, и все: прошла любовь, завяли помидоры.

– Господи, крышечки от йогуртов зачем мыть?

Иван захихикал:

– Райка-то дитя природы. Знаете, о чем мечтает? Выиграть в каком-нибудь конкурсе. То обертки от сигарет «Петр I» собирала, там обещали автомобиль. Потом крышечки от пепси-колы и спрайта коллекционировала – велосипед ждала. Теперь отсылает фольгу от йогуртов в фирму «Данон», позарилась на бытовую технику: утюги, тостеры, вафельницы.

– У нее что, утюга нет?

– Есть, конечно. Только очень хочет приз выиграть. Дура, и все.