Увези меня на лимузине! - Ольховская Анна

– Ну что ты, доченька, что ты! – расстроился Сергей Львович. – Я же не всерьез!

– Гняк, – согласилась я.

– Можешь смело ехать с ребятами, я жду тебя в райцентре. Мы с Артуром направляемся сейчас туда.

Я отдала телефон и пошла к выходу. Хорошо, что додумалась купить пакетик бумажных платочков, было чем заняться в машине. И все равно нос распух, веки – тоже. Слюнтяйка!

Коллеги генерала, к счастью, приставать с разговорами не стали, предоставив в мое полное распоряжение заднее сиденье. Они вполголоса переговаривались о чем-то своем, включив «Авторадио».

До райцентра мы доехали достаточно быстро, минут за сорок. Возле серого же трехэтажного здания, один вид которого почему-то выковыривал из памяти слова «сталинский ампир», стояла знакомая машина.

Машина генерала Левандовского.

Из машины выбежали Артур и Сергей Львович и бросились к подъехавшей «Волге». Пока я выковыривалась с сиденья, они уже открывали дверцу возле меня.

Рассмотрев то, что выпало из машины, мужчины побледнели. Сергей Львович машинально схватился за сердце, Артур выгнал на скулы желваки.

Да уж, явление еще то: рваная рана на голове, живописнейшие синяки, щедро украсившие физиономию, безумный блеск в глазах. Песня, а не женщина! Правда, песня из репертуара Кати Огонек.

– Господи, Аннушка! – генерал обнял меня и погладил по плечам. – Как же ты так, девочка моя?

– Отец, давай дома поговорим, – Артур выбросил только что прикуренную сигарету и взял меня за руку: – Пойдем в машину, ты вся дрожишь.

Конечно, дрожу. Потому что необходимость выжить любой ценой жестким корсетом сдерживала эмоции, а при виде друзей корсет неожиданно треснул по швам, и страх за дочь, отчаяние, боль утраты выплеснулись наружу и затопили меня целиком.

В общем, всю дорогу до Москвы я вела себя самым неподобающим образом, заставляя бедных мужчин бледнеть, синеть и маяться от невозможности помочь.

Потом – перевернутые лица Алины и Ирины Ильиничны, зареванная мордашка Кузнечика, врач, укол в вену и – темнота. Без сновидений, без страха, без боли.

Но перепрятать пистолет я все же успела.

В относительную норму я пришла лишь к вечеру следующего дня. Хотя врач настаивал на как минимум трех днях постельного режима, но валяться в то время, когда моя дочь неизвестно где и неизвестно с кем?!

Поэтому вечером, когда Сергей Львович пришел со службы и сел ужинать, я выползла из комнаты и добрела до кухни. Жутко мешала тугая повязка, фиксирующая сломанное ребро. В зеркало без острой необходимости лучше совсем не заглядывать, да и без косынки в обществе появляться не рекомендуется: для того, чтобы обработать рану на голове и наложить швы, пришлось выстричь волосы.

В другое время я бы отсиживалась дома до тех пор, пока внешность не перестала бы быть подходящей для съемок в фильмах про зомби. Но у меня, к сожалению, нет другого времени, есть только это.

Эх, живи я в мусульманской стране – проблем бы не было! Завесилась паранджой, и вперед.

Ирина Ильинична, увидев прелестное создание, всплеснула руками:

– Анечка, ну зачем ты встала, доктор же запретил! Я вот тебе пирожочков напекла, хотела уже в комнату нести, а ты сама пришлепала. Быстренько в постель!

– Ирина Ильинична, миленькая, вы же знаете – лежать я все равно не буду. У меня украли дочь, убили собаку, пытались убить меня – теперь моя очередь веселиться.

– Но что ты можешь сделать?

– Для начала – вернуть дочь.

– Этим занимается Сережа.

– Этим же буду заниматься и я.

– Но…

– Иринушка, успокойся, – генерал мягко улыбнулся и погладил жену по руке. – Спорить с этой упертой дамочкой – занятие абсолютно бесперспективное, она все равно поступит по-своему. И вляпается в очередную жуть. Поэтому лучше держать ее в курсе событий, да, Аннушка?

Я кивнула и, не удержавшись от стона, присела на стул.

– Ну вот, я же говорила! – Ирина Ильинична чуть не плакала.

– Ничего, заживет, как на собаке, – попытка бравады оказалась неудачной, задев незаживающую рану, напомнив о Мае…

Чтобы скрыть задрожавшие губы, я схватила пирожок и постаралась сосредоточиться на его вкуснотище. Но впервые выпечка Ирины Ильиничны не справилась с задачей. Может, просто вкусовые рецепторы еще не смогли прийти в себя. Вернее, в меня.

– Ну что, дочка, можешь теперь рассказать, что произошло? – Сергей Львович участливо смотрел на меня. – Или пока трудно?

– Ну почему, совсем не трудно, – я действительно почти успокоилась, правда, для этого понадобилось три пирожка с мясом и чашка крепкого сладкого чая.

Следующие пятнадцать минут в кухне звучал только мой голос. На бэк-вокале – всхлипывания, ахи и тихие причитания Ирины Ильиничны.

Когда я дошла до описания встречи с пульсарами, генерал недоверчиво приподнял брови, но ничего не сказал.

– Ну вот, а потом я смогла наконец позвонить вам. Теперь вы мне скажите – мою машину нашли?

– Нет, – покачал головой Сергей Львович. – Мои люди обшарили там каждый сантиметр, трясли гаишников – бесполезно. Вы исчезли бесследно. А твой мобильник был все время вне зоны действия сети. Можешь себе представить наше состояние? И если бы ты не прозвонилась первый раз через сутки, не знаю, что бы мы делали. Ну зачем ты обманула нас, девочка? Неужели я запретил бы тебе еще раз съездить к месту гибели Леши?

– Но вы обязательно навязали бы мне сопровождающего, а я хотела побыть там одна. И потом, я ведь взяла с собой Мая, – вдруг обнаружилось, что я рву на мелкие клочки бумажную салфетку. – Теперь-то понимаю, что сглупила, но я ведь никак не могла предположить, насколько мы с Никой мешаем. Я ведь не претендовала ни на что и не собиралась претендовать в будущем, зачем же все это?!

– Дочка, эти деятели натворили уже столько дел ради денег Алексея, что наличия любой, пусть даже гипотетической, угрозы их планам быть не должно. И они нанесли упреждающий удар.

– Вот только со мной им обломилось, и теперь господ ГГ ждет сюрприз, – я глубоко вдохнула через нос, пару мгновений посидела, успокаиваясь, потом продолжила: – Я вступаю в борьбу за наследство Алексея Майорова. Для этого мне понадобится вся информация, добытая Винсентом. Надо прижать этой твари хвост и потребовать вернуть Нику.

– Понимаешь, Аннушка, прижимать хвост особо и нечем, – генерал взъерошил волосы и встал из-за стола. – Так, чай совсем остыл, надо свежего заварить. В общем, Морено узнал, что настоящая племянница Катерины по-прежнему живет в Украине и ведать не ведает о происходящем. Она, увы, женщина пьющая и потому опасности для лжеплемянницы не представляла. А «наша» Ирина Гайдамак оказалась полной тезкой той Ирины, невероятное совпадение, но это факт.

– Ну вот, а вы говорите – прижать нечем, она же мошенница!

– Дочка, ну выдала она себя за другого человека, и что? Скажет, что сделала это ради того, чтобы быть поближе к своему кумиру. Что же касается всего остального – организации заговора против тебя, фальсификации медицинского заключения, аварии Алексея, его гибели – все это недоказуемо. Как и соучастие Голубовского. Фактов, увы, нет. И к кошмару с вами пристегнуть госпожу Гайдамак и мсье Голубовского, или, как ты говоришь, ГГ, не получится.

– Получится!

– И каким же образом?

– Через концлагерь, из которого я сбежала. Дорогу туда я прекрасно помню.

– А вот это – разумная мысль! – оживился генерал. – Ну, я своим коллегам в том регионе устрою головомойку! Целая плантация конопли под самым носом, а они – ни сном ни духом! Неужели местные жители тоже ни о чем не знали, ведь в лес-то они ходят, не могли не наткнуться.

– Я видела, что вы мне не очень поверили, когда я рассказывала про живые огни, но, возможно, именно из-за присутствия в том лесу подобного ужаса местные туда и не суются. Вы не можете не знать, что на территории России есть множество так называемых аномальных зон, та же Медведицкая гряда на Волге, где тоже фиксируются частые появления объектов, подобных виденным мной.

– Возможно, – нехотя согласился генерал, – хотя звучит это довольно странно.

– Поверьте, выглядит это еще более странно, – пальцы дрогнули, и я пролила чай. – И страшно.

Через три дня после моего побега плантация была захвачена спецназом ФСБ. Журавлиным клином полетели с теплых насиженных мест в сторону холодных жестких нар чины из верхушки областного МВД. Они, разумеется, летели во главе клина, а в арьергарде торопливо хлопали крылышками подчинки. Криминальные подельники сбились в отдельную стаю воронья и старательно гадили на головы журавликам.

На вопросы, касающиеся моего появления на наркоплантации, бандиты совершенно искренне пожимали плечами – ну, привезли очередную бомжу вместо умершей, и что с того? Текучка на объекте довольно сильная, рабы дохнут, как мухи, поэтому постоянное обновление кадров никого не удивляет.

Пошли по цепочке доставки бомжей и вышли, наконец, на тех типов, что встретили меня на дороге. Эти были из клина МВД, самые настоящие гаишники.