Увези меня на лимузине! - Ольховская Анна

Саша, разумеется, поручила начальнику собственной службы безопасности на всякий случай проследить за детишками. Вот только немец, явно не воспринимавший Вику и Славу всерьез, мог расслабиться. Поэтому Саша собиралась периодически напоминать секьюрити о поручении, так что, думаю, джуниорам придется-таки приступить к скучному и унылому занятию – учебе.

Я объяснила все это своему зрению, но увы… Подозрительности не убавилось. Что-то мне не давало покоя, причем это не относилось к ситуации в целом.

Разумеется, я переживала из-за Лешки, но загнала пока боль поглубже, иначе бы было трудно дышать.

Мне не нравилось что-то именно здесь и сейчас. Но что? Народ вокруг обычный, нездешний, бегают детишки, сидят возле чемоданов скучающие взрослые. Неподалеку о чем-то разговаривает со спутником красивая, дорого и со вкусом одетая мулатка. Беседа идет на английском, обрывки фраз долетают до меня, но смысл их мне непонятен. И вовсе не потому, что я не знаю языка, с английским-то мы давно на «ты», просто мне это не нужно, я не люблю подслушивать чужие разговоры.

Вика и Слава, подхватив Нику, отправились в небольшой магазин игрушек. Дочка же просто млела от восторга, она ведь впервые в своей коротенькой жизни оказалась в таком людном месте.

Малышка смешно ахала, взмахивая ручками, подпрыгивала у меня на коленях, что-то возбужденно лопотала, но разобрать, что именно, не получалось, слишком уж девочка торопилась.

Правда, на пару минут Ника затихла, когда встретилась взглядом с красивой мулаткой. Они рассматривали друг друга так сосредоточенно и серьезно, словно пытались узнать, вспомнить. Чувство душевного дискомфорта усилилось, виртуальная шерсть на загривке встала дыбом, но как раз в этот момент Сашины дети и уволокли Нику в магазин.

К моей персоне женщина столь пристального интереса, к счастью, не проявила. Она вообще его, интерес, тут же выбросила в мусорку, вернувшись к беседе со своим попутчиком. Или провожающим? А впрочем, не все ли равно, кем приходится мулатке мрачный блондин с грубым, обезображенным шрамом лицом.

Ребят не было минут десять. Объявили уже регистрацию на наш рейс, я занервничала. И даже заерзала.

– Да успокойся ты! – улыбнулась Саша. – До вылета еще почти два часа, что за курятник ты тут пытаешься устроить?

– Это в смысле? – возмутилась я.

– А вон, перья уже за ушами растут, нос на клюв похожим стал. Червячка хочешь, курица?

– Скажите, Александра, – я задумчиво обвела взглядом окрестности, и теперь это был крест, обведенный кружочком, то есть наше точное местонахождение на схеме аэровокзала, – вас прилюдно унижали?

– Никогда в жизни!

– Все когда-то случается впервые…

Но осуществить задуманное не удалось, на горизонте появились дети. Моя дочка гордо восседала на руках у своего верного пажа, Вика шла чуть позади.

И вдруг раздались странные звуки: вой, шипение, переходящее в рычание, испуганные крики. Там что, тигра везут?

Почти. Кота. Который по непонятной причине взбесился, каким-то образом освободился из своей переноски и сейчас, прижав уши и выгнувшись самым невероятным образом, завывал и рычал, забившись в угол.

Судя по располосованным рукам нескольких человек, наивные пассажиры надеялись сами справиться с кисуней. Ага, как же!

У Славки в мобильном телефоне есть заставка, на которой озверевший кот поливает огнем из базуки. И над ним надпись: «Аццкий кот».

Вот такой же аццкий кот бесчинствовал сейчас в углу. И я бы лично посоветовала всем держаться подальше до подхода специальных служб, поскольку милая домашняя киса – по сути своей серьезный хищник, и порвать может тоже серьезно. Что именно ввело животину в состояние амока – уже неважно. Сейчас важно убраться отсюда побыстрее.

Внезапно вопли стихли, все замерли. И, по-моему, даже затаили дыхание. Кто-то истерически вскрикнул, но тут же замолчал, словно захлопнул рот ладонью. Мне показалось, что это был голос Вики. Теперь слышалось только завывание и угрожающее рычание кота.

Да что же там происходит-то? Мне с моего места ничего не было видно, обзор заслоняла плотная толпа набежавших зевак.

А потом сердце мое провалилось в бездну.

Потому что я услышала голос Ники:

– Кися! Кися хорошая! Иди! Кися!

– Да остановите же ее кто-нибудь!

Это прохрипел Славка.

Как я оказалась в первом ряду толпы – не знаю. Но в следующую секунду я уже молча билась в руках каких-то мужчин, пытаясь прорваться к дочери.

В стороне так же бились Вика и Слава. А рядом хрипел и рвался с поводка Май.

Там, в углу, возле раздувшегося от ярости животного стояла моя дочь, казавшаяся неправдоподобно крохотной.

– Ника! – сдавленный стон.

– Анетка, не кричи, – горячечно зашептала едва справляющаяся с псом Саша. – И не делай резких движений, не провоцируй зверя.

– Но ведь там…

– Может, малышку и не тронет. Господи, как же они могли?!!

Казалось, что даже сердца собравшихся стучат в одном ритме.

А Ника остановилась перед захлебывающимся безумием котом, потом присела на корточки и замерла. Она смотрела прямо в глаза животного, не отрываясь. Но ведь, насколько мне известно, это может спровоцировать еще большую агрессию?!!

Но… Кот начал сдуваться! Вот опустилась шерсть на загривке, выпрямилась спина, стал нормальным хвост. Вот уши отлипли от головы, а из глаз ушло безумие.

– Кися хорошая! – засмеялась Ника и протянула к коту ручки.

И животное, жалобно мяукнув, подошло к малышке и уткнулось лбом ей в грудь. Ника подхватила кота под передние лапы и, радостно сияя всеми восемью зубами, потащила его ко мне:

– Мама! Это кися! Она хорошая!

Что за идиотская привычка у западных людей аплодировать по поводу и без повода? Это что им, театр? Цирк?

Но сначала робкие, аплодисменты переросли в овацию. Замелькали фотовспышки. Ника, совершенно не обращая на них внимания, доволокла-таки до меня зависшего в жутко неудобной позе кота:

– На! Май, неть!

Пес, едва сдерживаемый Сашкой, хрипло клекотал, гневно разглядывая противный комок шерсти, только что чуть было не порвавший его девочку! Его маленькую и самую любимую хозяйку! Да я!..

– Неть!

Тут к нам подбежала седенькая фрау в букольках, судя по всему, хозяйка кота. Экзальтированно всплескивая руками, она быстро-быстро зашпрехала.

Дословно я не поняла, но суть в целом за хвост ухватила: «Спасибо, о, спасибо, это чудо, ваша девочка, спасибо, мой Либхен, спасибо…» И так далее.

Я с облегчением вручила ей повисшего тряпкой кота, и дама обрыдала пушистую шерстку. Если она сейчас туда высморкается, я Либхена очень даже понимаю. Я бы тоже взбесилась.

К нам подошли виноватые Славка и Вика.

– Ну? – грозно сдвинула брови их мать. – И как вы умудрились?

– Мам, не надо, – Славка судорожно вздохнул. Видно было, что парень сильно перенервничал, он все еще был бледным до синевы. – Я чуть не сдох сейчас. Не знаю, как это получилось. Вот только что она у меня на руках сидела, а потом смотрю – она уже там! И ведь никто не остановил, все стояли и пялились, как стадо баранов!

– Сам ты баран! – замахнулась на него Вика.

– Неть! – ну конечно, моя дочь не потерпит, чтобы ее любимчика обижали. – Слава хороший!

– Ух ты, молодец! – просиял парень. – Получилось! Я уже Слава, а не Сява!

– Все-все, – заторопила нас Саша, – побежали, а то на регистрацию опоздаем.

Мы подхватили свои манатки и побежали. Но внезапно что-то толкнуло меня в спину. Я оглянулась.

Толкался пристальный взгляд мулатки.

Первый в своей жизни авиаперелет моя дочура перенесла легко. Она его проспала. Я, кстати, заметила, что после каждого проявления необычных способностей малышка отключается, причем даже если хорошенечко выспалась накануне. Восстанавливается, наверное.

Те пассажиры нашего рейса, которые стали свидетелями сцены в аэропорту, проявили поначалу к Нике нездоровое любопытство. Пока мы ждали в накопителе посадки, несколько человек попытались завязать с нами беседу, но для того, чтобы завязать полноценный узел из двух веревок, необходима вторая веревка, а такую роскошь мы незваным собеседникам предоставлять не собирались. Поэтому им пришлось удовлетвориться плетением сплетен. Чем народ благополучно и занялся, периодически поглядывая в нашу сторону.

Но тема без подпитки быстро иссякла. Объект обсуждений мирно уснул на руках у мамы и подбрасывать дровишек в костер чужого любопытства явно не собирался.

А в самолете нашлось много других развлечений для пассажиров. Раздача корма, к примеру.

Москва, вернее, Домодедово, встретила нас унылой серостью. Плотный облачный войлок растянулся на много километров. Солнце запутывалось в пухлых облаках, и к моменту выхода из облака уставало настолько, что светило едва-едва.

Депрессивное, в общем, светило оказалось на родной сторонушке. Да и облака простудно моросили дождем.