Невеста Борджа - Калогридис Джинн

Я наполнила кубок и небрежно поднялась, памятуя о стражниках у двери, потом проскользнула через спальню, где спала Эсмеральда. Она оставила для меня зажженную свечу; я прихватила свечу с собой на балкон и поставила там на перила, чтобы при ее свете справиться с последней стоящей передо мной задачей.

Потом я поставила кубок и дрожащими пальцами нащупала спрятанный в корсаже флакон с кантереллой. Я извлекла его и поднесла к свету.

Флакон сверкал зеленым, словно изумруд; несколько мгновений я, оцепенев, смотрела на него, ошеломленная серьезностью того шага, который собралась предпринять.

И у меня на глазах в стекле возникла картинка, крохотная, но безукоризненная и очень детальная.

Это был труп моего отца, покачивающийся в петле.

Я закричала и отшвырнула флакон. Он упал на пол, но не разбился, а просто откатился в сторону. Все вокруг закружилось. Раскинув руки, я рухнула на пол и попутно сшибла свечку с перил, оказавшись в результате в полной темноте.

И в этой темноте труп моего отца вдруг сделался больше, чем в реальности. Он раскачивался надо мной — здесь, на балконе; его холодные окоченевшие ноги скользнули по моим плечам и лицу, и я, всхлипывая, на четвереньках отползла прочь.

Очутившись за углом, я съежилась и попыталась обхватить себя руками.

— Обещай мне, Альфонсо! — пронзительно вскрикнула я. — Давай дадим друг другу клятву, что нас никогда больше не разлучат, потому что без тебя я сойду с ума!

Передо мной стоял мой брат, такой, каким он был в тот день, когда приехал в Рим, чтобы жениться на Лукреции, — молодой, красивый, улыбающийся, одетый в светло-голубой атлас.

— Но, Санча, у тебя совершенно здравый рассудок, — сказал он как о чем-то само собой разумеющемся. — Со мной или без меня, но тебе нечего опасаться безумия. Ты просто попыталась убить не того человека.

Я снова закричала и, спотыкаясь, кинулась обратно в темную спальню; меня перехватил кто-то дородный. Я вырывалась, пока не осознала, что это донна Эсмеральда и что она зовет меня по имени.

Обмякнув, я прижалась к ней и расплакалась. Она обняла меня с неистовой нежностью.

— Я попыталась стать убийцей, — выдохнула я, уткнувшись в ее мягкое, сильное плечо, — а вместо этого убила собственного брата!

— Ну, будет, — велела донна Эсмеральда. — Будет. Ты не совершила никакого преступления.

— Бог наказывает меня…

— Что за глупость! — возмутилась донна Эсмеральда. Я не видела ее лица в темноте, но прижималась щекой к ее ключице и ощущала отзвук уверенного голоса в ее груди и глубину ее убежденности. — Господь любил Альфонсо. Он знает, что это несправедливо, чтобы ваш брат умер, а Чезаре остался жить. Справедливость еще доберется до Борджа, донна. Не плачьте.

Эти слова успокоили меня. Эсмеральда помолчала, потом высказалась начистоту:

— Савонарола был прав: этот Папа и в самом деле Антихрист. Александр всегда собирался дозволить Чезаре убить Альфонсо; он всегда об этом знал — даже тогда, когда пришел в Зал сивилл и клялся в обратном. Он точно так же виновен, как и его сын, а может, даже больше, поскольку он мог в любой момент остановить это злодеяние.

Эсмеральда отвела меня в постель, уложила как есть, одетой, укрыла и сама примостилась рядом.

— Вот. Я не отойду от вас ни на шаг. Если вам станет страшно, просто протяните руку и дотроньтесь — я буду тут. Господь с нами, донна. Он нас не покинул.

Когда она уснула, я в страхе села на кровати; мне померещилось, будто я снова стала девочкой и нахожусь в Неаполе, а вокруг в темноте стоят мумии из музея моего деда. Я задрожала под одеялами, когда мне представился хитро глядящий на меня Роберт с выдубленным лицом; его раскрашенные мраморные глаза блестели, редкая прядь каштановых волос свисала с морщинистого черепа. Он приветствовал меня широким жестом.

«Добро пожаловать, ваше высочество…»

Я заплакала. Я не хотела туда идти. Мне не хотелось попасть в созданное Ферранте мрачное королевство безумия и смерти.

Перед рассветом, когда небо посерело, я прокралась на балкон и отыскала флакон с кантереллой, а потом спрятала его среди своих драгоценностей, пока Эсмеральда не проснулась. Скоро, — сказала я себе. Скоро я буду достаточно сильной, чтобы пустить ее в ход.

Я впала в какое-то сумеречное состояние сознания. Днем я без конца бродила по запутанным дорожкам сада — за мной в почтительном отдалении следовал стражник, — до тех пор, пока не выбивалась из сил. По ночам я сидела на балконе и упорно вглядывалась в темноту, время от времени впадая в панику из-за того, что я не вижу Везувия. Я говорила Эсмеральде, что дремлю, сидя в кресле на балконе, — но я совсем не спала, и мой рассудок достиг пугающей ясности и быстроты безумия.