Таможня дает добро - Воронин Андрей

Теперь, когда на улице стемнело, он рискнул подползти почти вплотную к проему. Отсюда можно было слышать и голоса. И тут выяснилось следующее: вместе с таможенниками в укрытии находился кто‑то четвертый, кого Дорогин видеть не мог, но зато слышал его голос.

— Мудаки, — тихо, но зло говорил этот четвертый, — вы хоть знаете, кто этот мужик, с которым связались?

— Самый обыкновенный, — отвечал Михальчук, — приехал то ли порыбачить, то ли поохотиться.

— Тогда зачем вы его трогали?

— Лез, куда не просят.

— Мне кажется, это вы полезли туда, куда не надо, потому как он не простой рыбак. Простой бы вас так не отмудохал.

Овсейчик потер щеку, которая все еще болела после удара Дорогина.

— На хрена вы его машину ко мне пригнали?

— С ним мы разберемся, — отвечал Овсейчик, косясь на Раймонда. Тот делал вид, что разговор его не касается, сжав зубы, ворошил в печке угли.

— Да брось ты кочергу! — закричал Саванюк, теряя терпение. — Заварили кашу, теперь сами ее расхлебывайте! И время какое выбрали! Тут должны царить тишь да благодать.

— Я ее не заваривал, — спокойно ответил латыш. — Я вообще могу на ту сторону переплыть и больше здесь не показываться.

— Да уж, — зло рассмеялся Саванюк, — у тебя у самого руки замараны. Если что, найду кому шепнуть из твоего начальства.

— Вы меня не пугайте. Если что, доказать, будто я на вашей стороне был, очень сложно будет.

И тут Саванюк сделался добрым, хоть к ране прикладывай.

— Ребята, не будем ссориться. В конце концов все мы одним миром мазаны и знаем, кто чего из нас стоит. Дело предстоит большое, и я не хочу, чтобы оно сорвалось. Еще один раз четко сработаем, а потом посидим месячишко тихо, пока все не уляжется.

— Сдвинуть бы — на позже, — попросил Овсейчик, — уж больно неспокойно.

— Позже нельзя, — резко оборвал его Саванюк. И тут послышался звук мотора. Для Дорогина осталось загадкой, как сумел Саванюк расслышать этот звук, сидя в бункере, но они вдвоем среагировали на него почти одновременно.

— Пойду встречу,

Дорогин увидел, как мелькнула спина Саванюка, когда тот пригнувшись выходил сквозь низкую железную дверь. По всему было ясно, что этот ход ведет в ангар, и, боясь опоздать, Дорогин рискнул — пригнувшись, побежал по бугру. Он очутился на неровном, раскрошенном бетонном козырьке свода искусственной пещеры. Тут уже успели вырасти небольшие березки, ржавые прутья арматуры хищно загибались вверх.

«Жаль, конечно, что у меня нет с собой гранаты! Швырнул бы в щель и убил ублюдков. Это они сожгли Гришу, больше некому. А стрелять из обреза, когда тебе недоступен весь сектор обстрела, — безумие. Одного, максимум, двух положишь, а их же четверо с автоматами. Да еще кто‑то едет.»

Чтобы его не было видно на фоне неба, Дорогин голову высоко не поднимал, лежал на самом краю бетонного козырька, держась за острые ржавые прутья. По асфальтированному подъезду медленно двигался дорогой джип, какой‑то из редких, Дорогин даже сразу не смог определить марку. Широкие протекторы, высокая посадка. Водитель скорее всего не знал, куда дальше ехать.

И тогда из железобетонного ангара вышел полковник Саванюк, включил фонарик. Он поводил им, держа руку на отлете. Джип тут же свернул к нему и остановился, тронув капотом маскировочную сетку. Та качнулась, и в свете фонарика блеснула трехлучевая мерседесовская звезда. Саванюк подошел к машине, пытаясь разглядеть сквозь тонированное стекло, кто же сидит внутри. Из‑за руля выбрался охранник Коля Овчаренко.

«Морда бандитская», — подумал Дорогин, вглядываясь в мощного парня. Когда тот повернулся спиной, стали видны складки кожи на затылке.

Овчаренко держался настороже. Одной рукой вроде бы поправлял майку на плече, но на самом деле он готов был выхватить пистолет.

Геннадий Павлович Барановский выходил с достоинством. Ему нравился мерседесовский джип тем, что не надо нагибаться вперед. Несмотря на теплую погоду, он был одет в неизменный белый плащ, который замечательно оттенял золотую оправу дорогих очков и золотой же браслет с часами на запястье. Иван Иванович Токарев выбрался вслед за компаньоном.

— Тут у вас все в порядке? — прежде, чем пожать руку, осведомился Барановский.

Второй охранник оставался в машине, пока еще невидимый для Саванюка.

— У нас здесь всегда тихо, — широко улыбнувшись, отвечал Саванюк и понял: ему первому придется подходить к гостям, те не сделают и шага.