Улыбка химеры - Степанова Татьяна Юрьевна

— Но ведь Газаров сказал, что они ссорились и туалет в казино был единственным местом, где она могла поговорить с ним, не привлекая постороннего внимания.

— Ну а вообще, может быть такое? Нет, я тащусь прямо. Это ж кранты, ну Рубикон последний перейти... Ну, в смысле женского самолюбия.

Катя смерила Колосова взглядом: ишь ты, Рубикон.

— Ну, это как кого припечет, — сказала она. — О том, что любовники в общественных туалетах встречались, Генри Миллер еще писал, кажется. А проститутки клиентов караулят, никого не стесняясь. И вообще, тут все дело в темпераменте и в чувствах. В них мы порой не властны.

— Ну, это я знаю. Кто такой Генри Миллер?

— Писатель такой, почитай на досуге, пора уже, ты большой у нас, скоро станешь старым для таких книжек. — Катя вздохнула. — Ничего исключать в этом деле не нужно. Но ведь ты сам по уликам, по деталям, наверное, предполагаешь, что оба убийства совершены одним лицом. А сейчас получается: кто-то из этих людей в одном убийстве может подозреваться, а на второе у него алиби, а кто-то наоборот.

— Кто бы он ни был, своего он сейчас добился. Казино прикрыли. И на этот раз Салютову вряд ли все его деньги и связи в администрации помогут. Криминальный игорный притон — кто из наших больших начальников об такое мараться захочет? Два убийства в казино, считай — все, финита, закрывай лавочку. — Никита хмыкнул невесело. — Мне даже жаль этого мужика, честное слово.

— Салютова?

— Угу. Его сегодня в областной прокуратуре допрашивали. Думаю, в Генеральной кое-кто тоже уже в курсе этого допроса.

— И что? — спросила Катя.

— Ну, не знаю, что там их генерал, прокурорская голова; сварит. Про себя я так скажу: дело это, если «Красный мак» прихлопнут, мы не раскроем. «Крот» уйдет в тень, а на нас два мертвяка повиснут глухарями. Вот если бы казино функционировало по-прежнему, то... было бы хоть какое-то поле для маневра у нас. А сейчас...

— Но вы ведь что-то делаете, а? Вот этого Газарова, например, задержали.

— Я его скоро выпущу, — Колосов тяжело вздохнул, — я ему обещал.

— А следователь разве позволит? — недоверчиво спросила Катя.

— Да он нам так больше пользы принесет, чем в камере. Посмотрим, что он будет делать, с кем начнет встречаться, мосты какие наводить. Не забывай: «крот», если он действительно работает в казино против Салютова, может нас к заказчику убийств привести. К Миловадзе. И прокуратура это тоже поймет — не сейчас, так через час. Так что завтра срок у Газарова ночью истекает, завтра же я его пинком под зад из Скарабеевки.

— Господи, зачем вы его тогда сажали?

— А давление-то как оказывать? Информацию, думаешь, он просто так начал нам давать? — Никита вздохнул. — Ой, мама моя родная, если бы ты, Катя, знала, как они мне все надоели... Я ведь в это дело случайно ввязался. Сразу после Нового года и такой облом.

— Выходит, это все же разборка, — разочарованно в тон ему вздохнула Катя, — хоть и запутанная, но...

— Скучное дело? Неужели это скучное дело?

— Я этого не говорю.

— Значит, отказываешься мне помогать?

— Никита, а чем же я могу тебе помочь? — искренне удивилась Катя. — Да я ни в одном казино никогда не была и вряд ли пойду туда когда-нибудь.

— Да я разве казино тебя прошу смотреть? Там уж я сам как-нибудь.

— А что же тогда ты просишь меня «смотреть»? Слово-то какое — смотреть. В зоопарке, что ли? — фыркнула Катя насмешливо.

— Не что, а кого. Есть в этом деле вопрос один, и в нем я полный профан. Вопрос это — женская натура. Ну, в смысле — душа, — Колосов покачал головой. — Если она, конечно, есть у вас. Обманете ведь кого захотите, в любой момент. Кем угодно, лисицы, притворитесь, прикинетесь.

— Я что-то тебя не совсем понимаю, Никита, — сказала Катя, — о чем ты говоришь?

— Короче, объясняю: с мужской половиной казино я сам разберусь. Обслуживающий персонал, какой подозрение вызывает, мы проверим. Но есть там, в этом «Маке», три женщины: сноха Салютова Марина Львовна, эта Эгле Таураге и менеджер Басманюк. Допрашивать их тоже будут. Следователь, он этому в институте учился. Пусть. Потому что бумага все стерпит, а допрос этот, ручаюсь, мало что даст. Как и все допросы, сделанные лишь для проформы, чтобы дело пухло том за томом. Я хочу тебя, Катя, попросить, чтобы ты сама взглянула на этих женщин. Ну, хотя бы на двоих, что помоложе, — на сноху Салютова и эту Эгле. Взглянула, составила бы себе о них впечатление, возможно, если повезет, познакомилась бы с каждой из них. Вошла бы в контакт, по-вашему, по-женски.

— Нет, погоди, я все равно тебя не понимаю. А как ты это себе представляешь? Я их даже не видела никогда!

— Ну, как это сделать, как комбинацию сплести, вместе думать будем. Наблюдение мы сразу после второго убийства установили за квартирой Таураге на Мытной и за особняком Салютовых в Ильинском. Салютов-то сразу туда, домой, уехал, как с казино все было закончено. Да и за самим «Красным маком», хоть и не работает он, тоже пока будем следить. Но там все сложнее... Еще об одном должен тебя предупредить, если все же согласишься нам помочь, то... Короче, если комбинация сложится, произойдет все это внезапно. Так что будь на всякий случай готова. И задержаться, наверное, придется после работы.

— К чему я готова должна быть, к знакомству приятному? — Катя разглядывала Колосова с подозрением: ой, что-то ты, как всегда, мудришь, наш гениальный сыщик. — А как это произойдет внезапно? Что, и среди ночи, что ли, меня по тревоге поднимете?

— Не исключено. Долг прикажет — поднимем, — изрек Колосов важно. — Согласна?

И Катя растерялась. Хотела ответить ехидной шуточкой, но...

— Ой, не знаю... если ты считаешь, что это поможет, — промямлила она, — если от этого действительно будет какая-то польза... Хотя, Никита, что я могу тебе о них сказать? Ну, пусть даже я с этими женщинами познакомлюсь, пусть мы парой-тройкой фраз перебросимся, но...

— Ну, если не будет ничего толкового — ладно. На нет и суда нет. Честно тебе говорю, Катя, один я вообще с ними не слажу. Это птички не моего полета, — он вздохнул. — Да и Сокольников дров наломает. Для тебя мир казино, как ты говоришь, — Луна, а для меня ваш, женский мир — альфа Центавра.

— Ты что, всерьез подозреваешь, что сноха Салютова — «крот»? — усмехнулась Катя.

— Не знаю. Нет, — Колосов покачал головой. — Видел я эту Марину Львовну только дважды, и то мельком. Что-то в ней есть необычное. Странное... Красива она, как фотомодель, однако... Что-то с ней не так. Правда, она мужа недавно потеряла, наверное, переживает...

— Это она брюнетка? — спросила Катя.

— Да. А блондинка Эгле Таураге. С ней вообще полный туман: кто, что в казино делает? Живет с Газаровым, тот ее женой называет. Выгораживает ее. Значит, беспокоится о ней. А Салютов... этот ее при всем честном народе, при Газарове-муже на руках носит.

— Но она тогда в шоке была от смерти брата. Ты же сам мне рассказывал, как все в казино произошло. Может быть, Салютов просто хотел ее успокоить?

— Нет, не то. Успокоить — да, но... Да ты их не видела — его и Газарова. Ревнует, что ли, старик ее к нему? В общем, странно все это и непонятно. Когда возле мужика под шестьдесят крутится нимфа, что в дочки ему годится, жди какого-нибудь подвоха.

— Ты думаешь, эта Эгле — любовница Салютова?

— Ну, а кем она там в казино еще может быть, если не работает там никем и босс казино ее... оказывает ей такие знаки внимания и участия? — хмуро усмехнулся Колосов. — Может, Газаров мне все наврал? Было что-то между ними, а теперь Эгле к богатому хрычу переметнулась. Тот на нее виды имеет, а Газаров ему мешает. Может, и братец Эгле Витас покойный оттого с Назаровым и не ладил, что хотел сестренку в салютовскую койку уложить и с этого кое-что иметь потом от него.

— Не говори пошлости! И потом... она ведь тоже красива?

— Недурна. Даже очень недурна.

— А может, Салютов в нее влюбился? — сказала Катя. — Он еще далеко не такой старик, как ты его тут описываешь. И вообще, любви все возрасты покорны. Ладно, что тут гадать. Давай вместе смотреть, как ты говоришь, этих загадочных женщин. Хотя не знаю, не знаю, Никита... В физиономисты-угадыватели, ясновидцы и психоаналитики я точно не гожусь.

— Ну, и чудненько. — Колосов легко поднялся со стула. — Значит, жди моего звонка. Думаю, завтра и начнем. Ты, пожалуйста, никуда не отлучайся и домой после работы не торопись. Если что-то у нас получится, это будет чистая импровизация.

Катя недоверчиво пожала плечами: она совершенно не представляла себе ни свою задачу в предстоящей операции, ни своей роли. Импровизация... Ну как, скажите, пожалуйста, можно разобраться в незнакомом человеке — тем более в молодой красивой женщине, кинув на нее лишь беглый взгляд?

Намек на чистую импровизацию не давал Кате покоя. Всю ночь она не сомкнула глаз, ворочаясь с боку на бок. И все думала, думала. Но нет, не темные тайны «Красного мака» волновали ее сердце, не загадочные убийства и даже не хитросплетения грядущей оперативной комбинации. Нет, вопрос, лишающий ее сна и покоя, был гораздо тоньше: если все окажется и правда импровизацией чистой воды, что в таком случае следует надеть?