Компания чужаков - Уилсон Роберт

На следующий день шел обложной дождь; Анна, словно узница, сидела в сумрачном доме в Клэпэме и ждала звонка, но телефон молчал. Под вечер дождь угомонился, неожиданной лаской в комнату проник солнечный луч. Анна решила прогуляться на кладбище и обнаружила на могиле матери среди уже знакомых букетов два явно дорогих венка, оба без подписи, только название цветочного магазина в Пимлико. Она прошлась среди надгробий, высокие каблуки вязли во влажном грунте, а потом согрелась чаем в кофейне в Старом городе. Съела пирожное, размышляя, не преувеличивает ли она взаимное притяжение, возникшее, как ей показалось, между ней и Крейгом, не сочиняет ли «роман». Да он, вероятно, женат. Подумаешь, нет кольца, кто в Англии сейчас носит обручальные кольца? Анна повертела на пальце собственное кольцо — золотой ободок уже нелегко будет снять, не пройдет через сустав. С какой стати Крейгу проявлять интерес к сорокалетней женщине, когда в кампусе полным-полно сексуально продвинутых двадцатилеток? И она побрела домой, то и дело оскальзываясь на влажных осенних листьях и еще каком-то размокшем от дождя мусоре.

Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Анна открывала дверь. Промчавшись по невысокой, всего в пять ступенек, лестнице, Анна сбилась с дыхания. Крейг сообщил, что кафедра математики дала добро и готова предложить ей место аспирантки в Гиртоне, анкеты ей уже высланы, жилье подыскивается. Ее ждут в Кембридже к началу октября.

По такому случаю Анна выпила перед ужином джин-тоник и запила баранью отбивную померолем из запасов Роули. Она легла спать в состоянии приятного опьянения, а проснулась в состоянии малоприятного похмелья.

Свингующий Лондон шестидесятых вернул ей молодость — немыслимые фасоны одежды, безумное разнообразие мод во всем, в том числе в музыке, — это после португальской-то монотонности, а сколько всего можно купить! Анна запаслась зимней одеждой, сходила к Биба, нацепила впервые в жизни джинсы, стала курить «Житан» и отведала первый свой гамбургер в забегаловке «Уимпи Бар». Жуткая гадость, булочка словно из ваты слеплена. Практическими делами Анна тоже не пренебрегала, поручила риелтору найти жильцов и сдать дом в аренду.

Университетские анкеты прибыли в один день с письмом Жуана Рибейру. Португальские цензоры вскрыли письмо и прочли его, один уголок конверта — это бросалось в глаза — был заклеен повторно. Чтобы расшифровать код, который они с Жуаном использовали при переписке, пришлось одолжить в библиотеке томик стихов Фернанду Песоа.

Анна понюхала бумагу и конверт, надеясь уловить аромат моря, жареной макрели или только что разлитого по чашечкам крепчайшего кофе — бика. Посмеялась над собой: подцепила португальскую заразу, меланхолическую тоску по невозвратному — саудадэш, но от письма пахло лишь безнадежной тоской Жуана Рибейру, с потом его ладоней в бумагу впиталось его отчаяние, сдерживаемое лишь чувством юмора да расположением к людям.

Ручка Анны медлила над заполняемой анкетой: один вопрос она все никак не могла решить, а тут еще намеки в письме Жуана. Зазвонил телефон. Анна выбежала в неотапливаемый коридор и схватила трубку, имени звонившего не расслышала, поняла только, что говорят из консульства Португалии, кто-то спрашивает разрешения встретиться с ней. В чем дело, хотела бы она знать? Однако на том конце провода ответить не пожелали. При личной встрече, сеньора Алмейда. Хорошо, сказала она, и повесила трубку, только тут сообразив, что человек из консульства заранее знал не только ее телефон, но и адрес.