Компания чужаков - Уилсон Роберт

— Снежный Барс сказал, что это будет последняя его операция, на какое-то время он ляжет на дно. В ГДР происходят какие-то политические перестановки, и его положение тоже может измениться. Он сказал, на время ему надо затаиться.

Якубовский проводил гостью до двери.

— Место, где мы встречались, — добавила Андреа, остановившись на пороге, — это целый комплекс зданий, несколько внутренних дворов, множество комнат. Четыре этажа.

— Да. Казармы строились для фабричных рабочих и их семей во времена Фридриха Великого. Трущобы.

— Если Снежный Барс заметит слежку, в таком месте ему будет нетрудно укрыться, даже если вы целый батальон за ним вышлете. Там полно входов и выходов. Наверное, и через канализацию можно уйти. Он не случайно выбрал это убежище.

— К чему вы клоните?

— Мистер Громов на нашей встрече в Лондоне рассказывал, что сам он видел снежного барса только один раз в жизни, в Саянах. Он застрелил зверя, а потом сделал жене шубу из его шкуры. Я бы советовала столь же беспощадно обойтись с этим Снежным Барсом.

— Дом окружат снайперы из КГБ.

— Я же вам говорю, он очень осторожен. Это профессионал, профессионал с чуткими нервами. Вам потребуется десять, а то и пятнадцать стрелков, чтобы окружить здание таких размеров. Барс непременно почует их присутствие. К тому же встречу он мне, скорее всего, назначит в последний момент. Разве пятнадцать снайперов успеют укрыться в незнакомом здании за полчаса — час? Нет, генерал, снайперы нам не помогут. Есть только один способ поймать Снежного Барса. Его должен застрелить тот, кого он подпустит вплотную. Мне вовсе не хочется браться за такую работу, я никогда не думала, что придется, но другого выхода я не вижу. Подберите для меня оружие.

Якубовский, старый солдат, смерил женщину взглядом, прикидывая, справится ли она. Молча подошел к своему рабочему столу, вытащил из верхнего ящика пистолет. Проверил обойму, показал Андреа, как снимать с предохранителя, как нажимать на спусковой крючок. Поинтересовался, доводилось ли ей стрелять раньше.

— Во время войны я проходила краткий курс огневой подготовки. Мистер Громов, должно быть, говорил вам, что я не только математикой занималась в жизни.

Когда Андреа провожали к машине, она едва шла на подгибающихся ногах, ее мутило, как будто алкоголь и кофе превратились в ее внутренностях в яд. Она заняла среднее кресло за спиной водителя и всю дорогу до Инвалиденштрассе упиралась руками в два соседних сиденья, чтобы не свалиться. Спектакль удался, но вычерпал ее силы до дна.

Снежный Барс остановился у края кровати, всматриваясь в спящую жену. Елена спала на спине, слегка приоткрыв рот, с каждым вдохом и выдохом воздух с легким шуршанием проходил сквозь ее зубы. Барс пытался припомнить какой-нибудь волнующий сексуальный эпизод. Было ли хоть что-то в их совместной жизни? Пустота. Один товарищ по работе рассказывал ему, что они с женой почувствовали момент, когда зачали своего первенца. Повышенная страсть, особенно острое наслаждение той ночи. Шнайдер отнесся к этой повести скептически, физиология есть физиология, и нечего примешивать к ней воображение. У них с женой оба зачатия осуществились без перепадов электрического тока. Но стоило ему припомнить ту комнату в Эштреле, кровать и диван, густую волну черных волос, коричневые соски размером с пенни, и кровь тугой волной ударила и в пах, и в мозг. Да, ту ночь он запомнил, и тогда был зачат его первенец — его сын, о котором он ничего не знал, который и теперь оставался для него меньше чем призраком — абстракцией. Вот что такое самовнушение, сказал он себе. Мы способны поверить во все, во что мы хотим поверить.

Он улегся в постель рядом с Еленой и почувствовал себя предателем по отношению к той. Повернулся спиной к жене. Елена перекатилась на бок, и ее ладонь опустилась на клубок мышц пониже его плеча. Шнайдер мысленно прикинул, что ему предстоит проделать на этой неделе: перевезти двух диссидентов через мост Глейнике, — и ему представилось, как он едет, едет и едет и нет конца дороге.

Глава 38

Шнайдер явился в контору спозаранку. Ему не хотелось проводить утро с домашними. Он позвонил старому приятелю и поинтересовался, куда в свое время перевели Риффа из отдела дезинформации. Выяснилось, что после этого Рифф три года служил в отделе национальной безопасности, охранял Стену и пекся о нерушимости железного занавеса под личным руководством товарища Эриха Хонеккера.