Трое - Фоллетт Кен

Помолчав, Сузи сказала:

– Мой отец придерживается мнения, что в настоящее время Израиль является расистским обществом.

– Так считают юнцы. У них есть кое-какие основания. Если…

Она в ожидании смотрела на него.

– Если у нас с тобой будет ребенок, его откажутся записывать евреем. Он будет гражданином второго сорта. Но не думаю, что это положение вещей будет длиться вечно. Сейчас религиозные фанатики обладают определенным весом в правительстве, что неизбежно: сионизм все-таки религиозное движение. По мере возмужания и становления нации, это будет отходить на второй план. Да, расовые законы уже несут в себе противоречия. Мы боремся с ними и, в конце концов, мы победим.

Сидя у окна ресторана и вспоминая это утро, он понял, что хочет видеть рядом с собой Сузи всю жизнь, и стал думать, что делать, если Сузи откажется последовать за ним на его родину, в его страну. Что же ему тогда выбрать, Израиль или Сузи? Он не знал.

Он наблюдал за улицей. Была типичная июньская погода: постоянные дожди с порывами холодного ветра. Неизменные красные автобусы и черные машины сновали взад и вперед по улице, пробираясь сквозь дождевые завесы и разбрызгивая лужи на мостовой. Его страна, его женщина; может, он обретет их обеих.

«Я должен наконец быть счастлив».

К кафе на другой стороне улицы подъехала машина, и Дикштейн напрягся: прислонившись к окну, он сквозь завесу дождя старался разглядеть пассажиров. Узнал грузную фигуру Пьера Борга в коротком темном плаще и мягкой фетровой шляпе, когда тот вылезал из машины. Второго мужчину, который расплачивался с водителем, Нат не знал. Пара вошла в кафе. Дикштейн осмотрел улицу с обеих сторон.

Серый «Марк-II Ягуар» остановился у двойной желтой линии в пятидесяти ярдах от кафе. Развернувшись, он подал задом на боковую улицу, где и остановился на углу так, чтобы его нельзя было увидеть из кафе. Пассажир вышел и направился к нему.

Оставив столик, Дикштейн пошел к телефонному аппарату в холле ресторана. Он по-прежнему не упускал из виду кафе напротив, набирая его номер.

– Да?

– Будьте любезны, не могу ли я переговорить с Биллом?

– Билл? Не знаю такого.

– Не могли бы вы спросить?

– Конечно. Есть тут кто-нибудь, кого зовут Биллом? – Пауза. – Да, он идет.

Через мгновение Дикштейн услышал голос Борга.

– Что это за тип с вами?

– Глава нашего лондонского отделения. Можно ли ему доверять, по твоему мнению?

Дикштейн пропустил мимо ушей сарказм.

– Один из вас привел хвост. Два человека в сером «Ягуаре».

– Мы их видели.

– Оторвитесь от них.

– Конечно. Слушай, ты знаешь этот город – как это получше сделать?

– Отошлите спутника обратно в посольство в машине. Он уведет за собой «Ягуар». Подождите минут десять и берите такси до… – Дикштейн помолчал, припоминая какую-нибудь тихую улочку неподалеку. – До Рэдклифф-стрит. И там я вас встречу.

– О’кей.

Дикштейн посмотрел через улицу.

– Ваш хвост как раз входит в кафе. – Он повесил трубку. Вернувшись к своему месту около окна, он стал ждать. Спутник Борга вышел из кафе, открыл зонтик и остановился на углу в ожидании машины. Хвост то ли не опознал Борга в аэропорту, то ли следовал за главой отделения в силу каких-то других причин. Подъехало такси. Когда оно, взяв пассажира, снялось с места, серый «Ягуар» вывернулся из-за угла и последовал за ним. Дикштейн вышел из ресторана и взял такси для себя. Для шпиона нет ничего лучше водителя такси, подумал он.

Он велел кэбби ехать на Рэдклифф-стрит и подождать там. Минут через одиннадцать на улице показалось другое такси, и из него вылез Борг.

– Мигните фарами, – попросил Дикштейн. – Этого человека я и жду.

Борг увидел вспышку и махнул рукой в знак привета. Когда он расплачивался, третье такси въехало на улицу и остановилось. Борг заметил его.

Смутный силуэт в третьем такси ждал, наблюдая за происходящим. Обратив на него внимание, Борг двинулся в другую сторону от своей машины. Дикштейн сказал своему водителю, что мигать фарами больше не стоит.

Борг прошел мимо них. Хвост выскочил из такси, торопливо расплатился с водителем и последовал за Боргом. Когда такси, в котором прибыл хвост, исчезло за углом. Борг повернулся, подошел к машине с Дикштейном и залез в нее.

– О’кей, – сказал он водителю. – Поехали. – Они рванулись с места, оставив хвост стоять на мостовой в тщетных поисках другого такси. Улочка тут была тихая, и ему ничего не попадется на глаза минут пять или десять.

Дикштейн откинулся на спинку сидения и улыбнулся Боргу.

– Ну, Билл, старый пройдоха, как дела, черт побери?

Борг нахмурился.

– С чего это ты, мать твою, так развеселился?

Больше в такси они не разговаривали, и Дикштейн понял, что он как-то не готов к этой встрече. Ему надо было заранее рассчитать, что ему нужно от Борга, а теперь все придется решать на ходу.

Так что же я хочу, подумал он. Ответ пришел откуда-то из глубин подсознания и ошеломил его. Я хочу обеспечить Израиль бомбой – а после вернуться домой.

Он отвернулся от Борга. Дождевые струи, подобно слезам, текли по стеклам машины. Внезапно он испытал облегчение, что из-за присутствия водителя избавлен от необходимости говорить. На тротуаре жались трое хиппи без пальто, промокшие до костей; подняв лица и раскинув руки, они радовались дождю. «Если я справлюсь, если я завершу это дело, то смогу отдохнуть».

Эта мысль наполнила его безотчетным счастьем. Глянув на Борга, он улыбнулся. Борг сидел, отвернувшись к окну.

Добравшись до музея, они вошли в него. Перед ними предстал реконструированный скелет динозавра.

– Я подумываю, чтобы снять тебя с этого дела, – сказал Борг.

Дикштейн кивнул и, справившись с тревогой, стал лихорадочно думать. Хассан, должно быть, сообщил в Каир, а человек Борга в Каире получил его донесение и дал знать о нем Тель-Авиву.

– Я выяснил, что меня расконспирировали. – сказал он Боргу.

– Я знал это еще несколько недель назад. И если бы ты был на связи, мы бы успели вывести тебя из дела.

– Будь я на связи, я бы подзалетал куда чаще.

Борг хмыкнул и двинулся дальше. Он было вынул сигару, но Дикштейн предупредил:

– Тут не курят. – Борг спрятал сигару в карман.

– То, что меня вычислили, это ерунда. Это случалось со мной не менее полудюжины раз, – сказал Дикштейн. – Главное, что они знают.

– Ты наскочил на этого Хассана, который знает тебя с давних времен. А теперь он работает на русских.

– Но что они знают?

– Что ты был в Люксембурге и во Франции.

– Это немного.

– Я понимаю, что это немного. Я тоже знаю, что ты был в Люксембурге и во Франции, но не имею представления, что ты там делал.

– Так что можешь и дальше не беспокоиться из-за меня, – сказал Дикштейн, сухо посмотрев на Борга.

– Это зависит от… Так что ты там делал?

– Ну что ж, – Дикштейн продолжал смотреть на Борга. Тот начал нервничать, не зная, куда девать руки, когда был лишен возможности закурить. Яркий свет, идущий от стендов, освещал его с головы до ног, всю его неуклюжую фигуру, искаженное беспокойством лицо. Дикштейну надо было очень аккуратно прикинуть, что он может сказать Боргу: достаточно, чтобы создать у него впечатление о крупном деле, на которое он вышел, и не так много, дабы у Борга не появилась мысль о замене Дикштейна другим человеком, который будет воплощать его замыслы… – Я тут напал на след груза урановой руды, который можно будет спереть. В ноябре он будет переправляться на судне из Антверпена в Геную. И я собираюсь захватить судно.

– Черт! – Борг одновременно и обрадовался и испугался наглости этой идеи. – Какого черта ты держишь это в секрете?

– Я еще работаю над проектом. – Дикштейн решил поведать Боргу чуть больше, чтобы завести его. – Тут в Лондоне я должен зайти в Регистр «Ллойда». Надеюсь, что судно окажется одним из тех, которые выпускают целыми сериями – мне говорили, что большинство судов сегодня так и строят. И если я смогу купить идентичный корабль, где-то в Средиземном море я их подменю.

Борг дважды провел руками по короткой стрижке седеющих волос и крепко растер уши.

– Не понимаю…

– Я еще не разработал все в деталях, но уверен, что это единственный способ тайно провести такую операцию.

– Так иди и разрабатывай все детали.

– Но ты хотел вывести меня из дела.

– М-да… – Борг нерешительно склонил голову с одной стороны на другую. – Если я введу в операцию опытного человека, чтобы заменить тебя, то и его могут вычислить.

– А если будет введен неизвестный, то он будет и неопытен.

– Плюс к тому, я не уверен, есть ли такой опытный или знающий, который может справиться с делом не хуже тебя. И есть кое-что еще, чего ты не знаешь.

Они остановились перед макетом ядерного реактора.