Собрание сочинений. Том 1. Рассказы и сказки - Бианки Виталий Валентинович

Его рассказы, сказки и повести пробуждают любовь к родной природе, расширяют кругозор ребёнка, обогащают юного читателя разносторонними знаниями, практическими навыками.

Не менее важно и то, что книги Виталия Бианки помогают становлению характера, выбору жизненной дороги будущих строителей коммунизма. Они прививают детям высокие чувства гуманизма и патриотизма, поэтического видения мира. И в этом главная сила художественного слова писателя.

Труд жизни был завершён. В ночь с 9 на 10 июня 1959 года Виталия Валентиновича не стало.

Творческий итог тридцатипятилетней литературной деятельности Виталия Валентиновича Бианки в советской детской литературе хорошо выражается его же лирическим рассказом «Чайки на взморье».

Море «подарило» мальчику сундучок. Но сундучок оказался пустым, только зеркало на крышке — и в нём мальчик увидел самого себя. Мальчик вырос, но сундучок он хранит до сих пор. Он кладёт в него каждую свою новую книгу стихов. Сундучок почти наполнен.

«И когда открывает теперь крышку сундучка, по-прежнему в зеркальце отражается то же лицо, те же удивлённые, сияющие глаза, хоть они и постарели лет на сорок. Но ещё они видят и другое: множество человеческих лиц, которые смотрят на него с любовью, с благодарностью, с дружбой. Это те, с кем делил он горе и радости на долгом пути своей жизни, о ком рассказывал в своих книгах и к кому обращал свои слова, самые заветные, самые дорогие сердцу. Люди знакомые и незнакомые — он отдал им себя целиком, всё лучшее в себе, лишь для того, чтобы для них сделать жизнь богаче и лучше. Пытать, разведывать жизнь, разгадывать её удивительные тайны — это только половина дела. Другая— в том, чтобы опыт своей работы, свои открытия — большие и маленькие — передать людям».

Гр. Гроденский

РАССКАЗЫ И СКАЗКИ

ЧЕЙ НОС ЛУЧШЕ?

Мухолов-Тонконос сидел на ветке и смотрел по сторонам. Как только полетит мимо муха или бабочка, он сейчас же погонится за ней, поймает и проглотит. Потом опять сидит на ветке и опять ждёт, высматривает. Увидал поблизости Дубоноса и стал жаловаться ему на своё горькое житьё.

— Очень уж мне утомительно, — говорит, — пропитание себе добывать. Целый день трудишься-трудишься, ни отдыха, ни покоя не знаешь, а всё впроголодь живёшь. Сам подумай: сколько мошек надо поймать, чтобы сытым быть. А зёрнышки клевать я не могу: нос у меня слишком тонок.

— Да, твой нос никуда не годится, — сказал Дубонос. — То ли дело мой! Я им вишнёвую косточку, как скорлупу, раскусываю. Сидишь на месте и клюёшь ягоды. Вот бы тебе такой нос.

Услыхал его Клёст-Крестонос и говорит:

— У тебя, Дубонос, совсем простой нос, как у Воробья, только потолще. Вот посмотри, какой у меня замысловатый нос! Я им круглый год семечки из шишек вылущиваю. Вот так.

Клёст ловко поддел кривым носом чешуйку еловой шишки и достал семечко.

— Верно, — сказал Мухолов, — твой нос хитрей устроен!

— Ничего вы не понимаете в носах! — прохрипел из болота Бекас-Долгонос. — Хороший нос должен быть прямой и длинный, чтоб им козявок из тины доставать удобно было. Поглядите на мой нос!

Посмотрели птицы вниз, а там из камыша торчит нос длинный, как карандаш, и тонкий, как спичка.

— Ах, — сказал Мухолов, — вот бы мне такой нос!

— Постой! — запищали в один голос два брата-кулика — Шило-нос и Кроншнеп-Серпонос. — Ты ещё наших носов не видал!

Поглядел Мухолов и увидал перед собой два замечательных носа: один смотрит вверх, другой — вниз, и оба тонкие, как иголка.

— Мой нос для того вверх смотрит, — сказал Шилонос, — чтоб им в воде всякую мелкую живность поддевать,

— А мой нос для того вниз смотрит, — сказал Кроншнеп-Серпонос, — чтоб им червяков да букашек из травы таскать.

— Ну, — сказал Мухолов, — лучше ваших носов не придумаешь!

— Да ты, видно, настоящих носов и не видал! — крякнул из лужи Широконос. — Смотри, какие настоящие-то носы бывают: во-о!

Все птицы так и прыснули со смеху, прямо Широконосу в нос: «Ну и лопата!»

— Зато им воду щелокчить-то как удобно! — досадливо сказал Широконос и поскорей опять кувырнулся головой в лужу.

— Обратите внимание на мой носик! — прошептал с дерева скромный серенький Козодой-Сетконос. — У меня он крохотный, однако служит мне и сеткой, и глоткой. Мошкара, комары, бабочки целыми толпами в сетку-глотку мою попадают, когда я ночью над землёй летаю.