Создатель черного корабля - Березин Федор Дмитриевич

И дискуссия естественным образом прервалась.

39

Колдуны, вожди и планирование

– Послушайте, Ждущий Длинной Ночи, можно побеспокоить вас вопросом досужим и недостойным вашего внимания? – спросил ученик колдуна.

– Давай спрашивай, Гунаар Вечерний Глаз, я тут как раз не слишком занят размышлениями, – ответствовал главный шаман племени Самой Длинной земли.

– Там, внутри моей не вскрытой покуда топором головы, есть такой смысл вопроса, Ждущий Ночи. Не значит ли пришествие Огромных Сросшихся Плавниками китов, что пришла пора Большой и Последней битвы?

– Ты имеешь в виду прямое сражение между Ужасом Глубины и Самыми Толстыми китами?

– Именно так, Рчажеек, Ждущий Длинной Ночи.

– Знаешь, в моей не взломанной черепной кости тоже мелькают такие видения. Ведь действительно может быть и так, что этот уродливый кит, заселенный изнутри «ряжеными пришельцами», как блохами, действительно только первая весть. Ибо явился он не вовремя, когда нет сезона и других китов. Не предупреждает ли он о том, что племя Длинной земли согрешило?

– Воистину так, Ждущий, – поклонился ученик, ибо хорошо чувствовал, что и когда надо говорить. – Может, зря мы пожадничали и не принесли, как обычно, маленькую детскую жертву Благим Огненным Рыбам, которые ныряют?

– Ты молод, Гунаар, но зришь в корень даже сейчас, недоучившись, – похвалил лучшего, точнее, единственного оставленного при себе ученика Рчажеек. – Все правильно, медузы не почуяли свежатину – белое мясо дитяти – и не явились. И не принесли мясо Огненным Рыбам, охлаждающимся в глубине и рождающим пар облаков. И значит, Огненные Рыбы остались голодны. Но долг позвал их, и они все-таки вынырнули и пролетели положенный дневной путь. И снова, и снова пролетели. Однако внутри их жара осталась обида на медуз, не принесших им мясо, и на людей – его не добывших. И потому все это может плохо кончиться. И раз вопрос твой совпал с моим ответом, а головы наши совсем не сращены костяной веной, то явно пора напомнить о Большой и Последней битве вождю нашего народа, а может, даже совету всех мужчин, «допущенных к охоте». И именно так я решу.

Сказав это, старший колдун побрел по своим многочисленным делам. Но очень скоро он предстал перед Великим Дузеком.

– Послушай обращение мое, Нетонущий Избранник Обеих Огненных Рыб, – заговорил он, преклоняя голову перед вождем, занятым любимым делом – причесыванием молодой жены по имени Ниол Сладкий Плод.

– Ну что ж, молви, раз не терпится, – поддел его Великий Дузек, не прекращая работы гребнем.

– Спасибо, вождь всех людей Длинной земли, – снова преклонил украшенную перьями голову колдун Рчажеек. – Сегодня объял я в своем не вскрытом черепе большую, рвущуюся наружу мысль. Потому не умею ее долго держать, ибо столь она огромна, что не будет ясна невместительным головам совета, а пригодится только тебе, о Великий.

– Чую по витиеватости, собрался ты говорить долго, – неразборчиво вымолвил вождь, ибо поместил в рот несколько костяных заколочек. – Но в принципе давай валяй, мы с Ниол тебя послушаем.

Порой верховный глава племени раздражал колдуна не в шутку. Однако человек, время от времени охотящийся на самое страшное в мире существо, лишь мелкая частица коего способна, убить кита, должен обладать нечеловеческой выдержкой. Потому единственное, что он сделал, это поставил в своей запечатанной покуда голове очередную вешку прегрешений вождя против представителя волшебных сил. И было не столь важно, что не имеется какой-нибудь – ну пусть не росписи, в отсутствие письменности, но по крайней мере – черточки ногтем, подтверждающей долговую расписку со стороны вождя: рано или поздно судьба повернется так, что он выплатит по всем накопленным векселям. И, весьма может быть, эти времена надвинулись вплотную. А потому вполне получалось потерпеть еще; вполне можно побыть шутом и развлечь девицу по прозвищу Сладкий Плод. Кто знает, как повернутся в небе Огненные Рыбы, весьма вероятно, что когда-нибудь ей самой придется развлекать Ждущего Ночи; и пожалуй, ей придется очень и очень постараться, ибо колдун Рчажеек уже далеко не молод – он пережил уже двух вождей. Теперь он намеревался пережить третьего. И потому вполне получалось потерпеть еще.

– Великий Избранник Обеих Огненных Рыб, – снова склонил он перья чудесной, но давно исчезнувшей с островов птицы под названием Грау, а потому порядком истрепанные, ибо они пережили не только двух предыдущих вождей, но еще и предыдущего колдуна. – Раз уж ты мне разрешил, то позволь напомнить тебе сказание о будущем, ибо, в силу открывшихся в моем невскрытом черепе обстоятельств, это будущее придвинулось к нам вплотную. В старой притче, надиктованной гораздо более умным колдунам, чем я, самими Огненными, а может, Быстро Ныряющей Рыбой, говорится, что когда-нибудь большим медузам станет мало съеденных в их славу китов. Ибо родят они совместное дитя – Великую Медузу Бездны. Никто не сумеет отщипнуть у нее край отростка – неподвластно и недостижимо то дело человекам. И придут из моря Самые Толстые Киты. И нечем их станет убивать. И начнут люди Самой Длинной – да и Самой Высокой земли тоже – умирать от голода, ибо перестанут они быть нужны как промежуточная ступень общения между медузами и китами. И начнется прямое сражение между Ужасом Глубины и Самыми Толстыми Китами. Но теперь это будет не избирательно-жертвенное уничтожение, а война до самой смерти. Ибо не съеденные вовремя киты успеют отрастить панцири, не пробиваемые ядом медуз. Они и станут называться Самыми Толстыми Китами. Может быть даже, они родят следующих, шкуры коих будут еще толще и совсем неприступны.