Огромный черный корабль - Березин Федор Дмитриевич

Ну, кто у нас после ОШ и УВ остался? Всякие там радиоактивности и импульсы электромагнитные, да волны сейсмические? Мелочи все это по сравнению с описанными героями-разрушителями.

Скоро Огненный Шар начинает стремиться вверх неудержимо, и увлекает за собой что попадется. Сам ОШ представляет из себя очень нестабильную конструкцию и размазывается в тороид. Вот этот самый расширяющийся тороид и есть исконная шляпка ядерного взрыва. А поскольку сам тороид уносится вверх, ища равновесия с окружающим миром, выраженного у него в давлении, а природа, как известно не терпит пустоты, то в нишу освободившуюся устремляется воздух со всей округи. Он несет пожарам свежий кислород на подпитку. А желая догнать снизошедшего и снова уносящегося вверх бога-дьявола, восходящий поток создает любимую всеми людьми ножку грибовидного облака.

Вообще понятно, через очень короткое время в городе, например Пепермиде все лежит в развалинах и пылает, разгораясь все больше. Столице Империи еще повезло, ее предварительно порядком разрушили обе конфликтующие стороны, а каково другим – светлым, красивым городам, не тронутым тленом? Словом, через пару часов горит так, что создается сплошной очаг в сотню километров квадратных. Это порождает известное, еще со времен Первой Атомной, но по-прежнему плохо изученное явление – Огненный Шторм (если сокращать, опять получится ОШ, и тогда совсем запутаемся, потому избегнем краткости напрочь). Огненный Шторм это такая штука, когда ветер со всей округе увлекается глобальной программой разрушений и тянется к гигантскому пожару с невероятной силой, а потом вся эта огненно-дымовая смесь летит вверх неимоверно высоко, километров на пятнадцать, во как! Да еще и по кругу, каруселью, вокруг развалин несется – эдакий супер-смерч, многокилометровой толщины. И все это много-много часов, а то и дней, пока есть чему гореть. Выдам по секрету величайшую тайну военной науки Империи: покуда на Гее не существовало городов, Огненным Штормам негде было реализоваться в реальном мире – ни какой лес, даже тропический в Мерактропии, так гореть неспособен.

Ну, а теперь уж совсем просто представить, что увидели Лумис и компания, когда спустились с гор. Даже Огненные Штормы уже отшумели в древней столице, теперь они разгорались в других городах, но до тех было далеко, и даже зарева не проглядывались сквозь помутневшую атмосферу.

44. Бои локального уровня

Бенс смотрел на индикатор и одновременно слушал наушники. В принципе, для работы было достаточно чего-либо одного, но он не был специалистом, всего месяц назад он впервые увидел переносную радиолокационную станцию и самостоятельно по прилагаемым инструкциям научился ею пользоваться. Это была достаточно примитивная штуковина, с момента ее производства прошло циклов десять, примерно двадцать земных лет, за это время, наверняка, разработали кучу новых, более совершенных технических новинок, но станция была абсолютно исправна, на нее еще муха не садилась, отряд подобрал ее на брошенном армейском складе. С равной вероятностью, можно было, не зная наверняка, предполагать, что лучше этого прибора так ничего и не появилось, поскольку прогресс в Эйрарбии, да и не только в ней, а на всей планете, шел невероятно извилистым путем, иногда даже поворачивая вспять. Причиной всего – были непрерывные войны. Сами по себе они невольно стимулировал развитие оружия, но, поскольку, экономика постоянно испытывала их дестабилизирующее воздействие, она всегда находилась в кризисном или предкризисном состоянии. Посему, приоритет отдавался более реалистичным, на взгляд людей принимающих решение, вещам. Перспективные исследования практически не велись, фундаментальные – тем более, а если и делались, то в очень ограниченных областях, по тем или иным соображениям, часто исходя из ложных предпосылок, признанных приоритетными. Начальники, принимающие решение, были далеко не самыми умными представителями разума, далеко не всегда их решениями руководило чувство долга и ответственности перед соотечественниками, или тем более перед будущими поколениями, своекорыстные интересы заслоняли им перспективу, корпоративные склоки мешали объединить усилия. Так ведь еще и секретность. Органы ее контролирующие, поливая воду на собственную мельницу, раздували шпиономанию, мешали даже приблизительному обмену научной информацией. Как правило, исследователь смутно догадывался чем занимается соседний отдел, не говоря о лабораториях другого города, о которых он мог вообще не знать. Часто целый институт разрабатывал область, несколько лет назад проторенную другими и ведущую по неправильному пути, и это могло повторяться еще и еще раз. По настоящему глобальные прорывы в науке делались редко, в основном, прогресс топтался на месте, идя по накатанным тропинкам, превращая их в широкие столбовые дороги, с которых теперь было очень трудно, а порой и невозможно, отклониться в сторону. Для отклонения теперь, пришлось бы очиститься от исходных предпосылок, не только научных, но и культурных. Из психологии известно, что новые знания, поворотного характера, никогда не принимаются старыми специалистами, не смотря на то, что в молодости они были первопроходцами научных идей, для усвоения принципиально новых вещей нужно молодое поколение ученых с незашоренными мозгами. Но этого поколения на планете почти не появлялось. Образование, не могущее дать в военный период непосредственной отдачи, являлось парией бюджета, а тем более начальное образование, при умелом и щедром применении, дающее фундамент научного мировоззрения личности. Сторонний всевременной наблюдатель, дабы такой имелся, мог бы привести множество примеров этакого архаично-конвульсивного движения планеты вперед по пути знаний и мудрости. Например, артиллерийское дело достигло невероятных вершин, оно уже упиралось в ограничения гравитационного и физико-механического порядка. Много позже появившаяся ракетная техника, не смотря на исходные принципиальные преимущества, развивалась в гораздо меньшем темпе, некоторые снаряды превосходили по массе ракеты и летали дальше. Не смотря на имевшиеся в древности у различных народов влечения к астрономическим наблюдениям, особо бойко развивавшиеся на планете, жители которой могли наблюдать вблизи не одно, а три звездных светила, и посему имевшей очень сложную периодичность смен времен года, теперь, в технологическую эпоху, поставленные на широкую ногу, исследования космоса так и не были начаты, ни запусков космонавтов, ни даже попыток вывести в космос искусственные спутники сделано не было, мало кто представлял их практическую пользу, а лишних денег в государстве никогда не существовало, даже в условиях инфляции, что само по себе являло противоречие. Подводные лодки, невероятно давно придуманные, достигнув размеров танкеров, использовались даже для перевозки мотопехоты и бомбардировщиков, но так и не стали носителями межконтинентальных баллистических ракет. При этом не смотря на громадные подводный флот, как у брашей, так и у эйрарбаков, мировой океан оставался неисследованной малопонятной вещью в себе, абсурд доходил до того, что даже глубины океана почти нигде не были известны точно. Слабые попытки, предпринятые некогда энтузиастами, хотя бы бросить взгляд в глубины, неизбежно натолкнулись на ту же денежную проблему, уже после примерных прикидок расходной части. Так же случилось с освоением сложно-климатического континента Мерактропии, хотя со стороны это выглядело абсурдно. Радиолокации повезло, она довольно успешно завоевала несколько спорных областей бюджета, но, разумеется, тоже почти не вышла из рамок военных заказов.