Огромный черный корабль - Березин Федор Дмитриевич

– Я долго спал? – спросил Браст у Пексмана, ведущего машину.

– А ты что – спал? Я не заметил.

Браст посмотрел на часы, миновало не более пяти минут. О сушеном мекре он давно забыл. Он обшарил перископом округу: ничегошеньки там не было веселого. Тогда, покосившись на занятого Пексмана, он расстегнул молнию на нагрудном кармане и осторожно достал трофейные бусы. Они были холодные, словно и не лежали около сердца. Долго, долго он смотрел в их темную глубину. Сейчас он верил, что их наличие принесет ему удачу.

34. Большая стратегия. Урок второй

Как умирают чудовища

Они имели очень большое, не сразу сказывающееся преимущество, перед этой миллионотонной подвижной крепостью. Если подумать, то преимуществ у них было несколько. Во-первых, их было больше. Как вымершие пятьдесят циклов назад касатки, будучи чуть-чуть миниатюрнее истребленного сто циклов назад кита-горбача, нападая скопом, рвали его на части, поплевывая мысленно на его колотящий пучину хвост, так и боевые линейные рейдеры Империи, маневрируя вокруг, не давали «большой свинье» выйти из смертельного танца. Она превосходила их в скорости, двигаясь по другим принципам, но что толку? Они резвились в своей стихии, она же, являясь универсалом, проигрывала в специализации. Не предназначенная для океанских переходов, она не могла уйти он них в светлую морскую даль; не смотря на наличия во внутренностях грозди реакторов, она имела ограниченный ресурс хода, из-за износа толкающий винтов, время от времени браши должны были совершать профилактику-замену. Все для ремонта имелось внутри, но обычно это делалось, когда «свинья» замирала и закапывалась нижними этажами в грунт на несколько дней. А сейчас, никто не давал такой возможности. Капитан – целый генерал-канонир, уже догадывался, что происходящее не является случайностью – тщательно подготовленная и захлопнувшаяся в нужный момент ловушка – вот, что это было. Берег, находящийся в каких-то пятнадцати минутах хода, не мог спасти: он являл собой скалистое, вздымающееся зубами-иглами мрачное место. А «свиноматке», для ухода от назойливых преследователей, нужна была равнина, бескрайняя болотная топь, широкая пойма спокойной реки – те края, в которых не водятся тяжелые линкоры, в которых они садятся на мели или медленно буксируются вереницей плавающих тягачей-лоцманов. И еще, к ней не могла прорваться помощь: целая эскадра, почти треть стандартной морской армады, погрязла в, навязанном эйрарбаками, бою у Яшчиланского архипелага. Генерал-канонир не знал его исход, но поскольку помощь, к которой он взывал по радио, не реализовывалась в реальности – не предвидел ничего хорошего. Может, кто-то там лил свою кровь ведрами, но ему это сейчас нисколько не помогало. Сама «свинья» несмотря на преимущество в калибрах, не могла их использовать эффективно, она все-время двигалась не давая возможности артиллеристам сделать наведение чисто и спокойно. Лишь два имперских эсминца, вот что они умудрились накрыть с видимым результатом. Остальные снаряды выпуливались наудачу, может быть случались попадания, проверить сейчас не представлялось возможным. Самым неясным оставалось соотношение сил: в клочках дымовой завесы, ставящейся обеими сторонами (каждый клочок с десяток квадратных километров) локатор, задавленный помехами, ловил множество целей-призраков. Сколько из них существовало в реальности, и сколь много из реальных были крупными линейными кораблями? «Свиноматка» вела бой вслепую: рожденная для стремительных наступлений и для глухой обороны захваченной территории на суше, она была обречена участвовать в петушином побоище на воде. Все это было во-вторых и в-третьих, и в-четвертых.

Вначале перехода у нее даже имелось некое морское прикрытие: три небольших эскортных крейсера, сумевших чудом прорваться через далекую океанскую завесу Эйрарбии. Но какой от них толк? Их скорость в предельной выжимке реакторов, не достигала трети ее собственной, и хотя они начали движение раньше, эдакая боевая смертельная разведка, хождение по канату вслепую, фора коровы, пропустившей соседку-клячу вперед на бойню (все там будем); теперь они бессмысленно умирали, глотая воду пробоинами где-то за несколькими загоризонтными переходами позади.

Генерал-канонир нервничал. Он знал, что рано или поздно это случится, но он хотел погубить свою атомную крепость достойно, под градом водородных бомб, успев выпустить на волю своих маленьких «циклопиков», использовав свою реку напалма по делу, на выжигание имперской метастазы. Все вершилось не так, с самого начала все шло наперекосяк. Виноват был Республиканский флот, он не смог обеспечить того, что его Морской Генералиссимус обещал на каждом штабном совещании: полного подавления и загона в угол всех Флотов Закрытого Моря (ФЗМ). Мало этого, он не сумел даже обеспечить его локализацию и перехват инициативы. Как прикажете обеспечить победу на суше, если невозможно спокойно выгрузить десант? Пришлось приспосабливаться, делать высадку поэтапно. А ведь уже имелся инцидент. В Голубой Долине «свиноматка» «Серебряный Молох», беспрепятственно вылезши на бережок, тем не менее, не дождалась транспорта: что-то не так там было с хранением спец-боеприпасов или с реактором, те из экипажа, кто выжил, а затем все равно умер от радиации, ничего толком рассказать не смогли, и спросить теперь не у кого. Поэтому, высаживать их «Атомный гвоздь», в ненужный для стратегии, огороженный горами клочок Империи, просто для досрочного освобождения перевозчика, рассчитывая потом на самостоятельный переход-огибание, когда потребуются свежие силы и Великая Южная Армада перетопит ФЗМ, было авантюрой по сути. Конечно не дело мелкого служащего, каким является генерал-канонир по отношению к заседающим внутри Острова, решать, когда можно пожертвовать военным искусством ради национальных интересов – это прерогатива правителей, но все-таки обидно губить столько жизней, столько труда и пота зря, не дело «свиноматки» вести локальные бои со всякой мелочью не в своей стихии; он так надеялся, что его «Атомный гвоздь» станет действительно последним, окончательным ударом-гвоздем в гроб эйрарбакской гегемонии. А окружающая мелочь пузатая еще и издевалась, чувствовала безнаказанность, игралась в защитников экологии, никак не пускала в дело достойные «Атомного гвоздя» боеголовки. Хотя может, и пускала, только они не успевали шарахнуть.