На краю архипелага - Каменистый Артем

# # 1 УДО - условно-досрочное освобождение (освобождение от наказания раньше срока).

# # 2 Пакован чуйки - пакет с коноплей, которая выросла в печально знаменитой Чуйской долине (территория Киргизии и Казахстана).

Слушатель у Кирпича был благодарный - жадно ловил каждое слово. Парнишка на промысле потерял бдительность, потянувшись в коралловую щель за приглянувшейся ракушкой. Делать это ни в коем случае не следовало - такие места часто заняты не самыми дружелюбными обитателями моря. Рифы беспечность не прощают - бедолага остался без мизинца, безымянного пальца и куска ладони. Рана к тому же загноилась, и лишь день назад дела улучшились настолько, что Эн принял решение воздержаться от ампутации кисти. Всем известно, что утраченные части тела здесь постепенно отрастают, хоть и очень медленно. Но знать об этом в теории одно, а слышать рассказ очевидца - совсем другое. К тому же если сам в этом очень нуждаешься - искалеченная правая рука потеря серьезная и мальчишка приуныл, так что в данной ситуации бывший "сержант" Пантер играл роль психотерапевта.

Вообще подобных жизненных историй у Кирпича имелось великое множество, и он почти всегда их рассказывал к слову, сходу вникая в ситуацию. При всех его странностях и неприятных чертах характера нельзя не отметить способность вызывать расположение других - количество если не друзей, то товарищей у Кирпича росло с каждым часом. Вот и этот искалеченный парнишка смотрит на него уже не настороженно, а чуть ли не влюбленно. Так и видит, небось, свою руку такой же сильной и здоровой как до того злосчастного происшествия. Теперь понятно, как он сумел столько продержаться не на последнем посту в таком клоповнике как столица готов.

Решение совета о разделении отряда Пантер воплощать в жизнь начали прямо с утра. На борт "Челленджера", уходившего первым, подняли всех раненых, в том числе и людей Кирпича. Самого его тоже взяли для усиления боевого состава команды. Оставшиеся должны были частично уйти на корабле Тигров, частично пешком. Предполагалось что, оставшись без командира, они станут более покладистыми и внушаемыми.

Кирпич по этому поводу не возмущался и вообще никак не отреагировал, по крайней мере внешне. Хотя, несомненно, понимал - что и для чего делается. Если не дурак и впрямь не держит плохих мыслей, то и впредь возражать не будет.

Максу было приказано глаз с него не спускать, и он честно этим занимался. А куда денешься, ведь при всем желании не заниматься никак нельзя - "Челленджер" скорлупка невеликая и спрятаться здесь от чужих глаз непросто. Нижняя палуба забита ранеными, мелкими детьми, больными и грузом - здоровым туда хода нет, за исключением гребцов. Вот и приходится оставаться на солнцепеке, утешаясь тем, что наверху посвободнее - здесь лишний груз противопоказан из-за риска нарушения остойчивости судна.

Плавание началось с неприятного инцидента. Не успели помахать руками остающимся на берегу, как умер один из раненых - парень из той самой парочки безнадежных "пантер". Пулевое ранение в живот даже при наличии полноценного лечения чревато, а уж в таких условиях… Бедолага держался на наркотической траве с Большого острова - она заглушала боль, но суета с погрузкой, очевидно, его доконала. Второй пока не сдавался, но шансы у него, надо признать, нулевые - ножевая рана груди с обширным повреждением легкого. Эн вообще не мог понять - почему тот до сих пор жив? К тому же лекарства из контейнеров приказал на них не тратить. Жестокое решение, но в данных условиях справедливое - лучше отдать их тем, кто имеет шансы выжить, а не переводить на безнадежных.

Похоронили как обычно - в море. Даже останавливаться не стали. Дорога дальняя, а "Челленджер" плетется со скоростью улитки. Ветер, будто издеваясь, постоянно менял направление и куда бы ни сворачивала расселина, неизменно дул в борт. Даже яхте с совершенным парусным оснащением в такой узости пришлось бы туго, а это корыто и в лучших условиях могло идти лишь под веслами.

Плавание обещало затянуться.

* * *

Очередное происшествие приключилось вскоре после того как миновали вторую развилку. Ветер, смилостивившись, принялся задувать почти строго с запада, и гребцы теперь лишь помогали парусам и корректировали курс. В очередной раз спустившись к воде, Макс смочил раскаленные волосы и услышал со стороны противоположного борта подозрительно громкие голоса. Забравшись наверх, он поспешил в направлении переполоха. Весь народ здесь собрался кучей, и что-то рассматривал на берегу, возбужденно переговариваясь. Посмотрел туда же, но глаза, уставшие от яркого солнца, подвели - ничего интересного не заметил.