Демон-Апостол - Сальваторе Роберт

Пони успокоилась. Она поверила Дейнси, не могла не поверить, потому что любила этого человека. Слова Дейнси внесли хотя бы временное успокоение в душу Пони.

— Что, ты и в самом деле стала бы сражаться вместе с темнокожими? — спросила Дейнси. — Я имею в виду, даже если бы ты знала, что мы тебе не помощники?

Пони кивнула и начала объяснять, что у нее к Де'Уннеро свой счет и поэтому она непременно должна вступить с ним в схватку. И тогда, даже если вся армия Палмариса и духовенство поднимутся против нее и она погибнет, она все равно будет рада, что прихватит епископа с собой. Она хотела сказать все это Дейнси, объяснить, что для нее не играет роли неравенство сил, что ей не нужна полная и окончательная победа… но внезапно смолкла. На лице Пони появилось удивленное выражение, рука скользнула к животу.

Дейнси тут же оказалась рядом.

— Что с вами, мисс Пони? — в тревоге спросила она.

Пони посмотрела на нее с улыбкой, которая в это мгновение осветила ее лицо.

— Он шевелится.

Дейнси приложила ладонь к животу Пони и вскоре тоже почувствовала толчок.

Пони не пыталась сдержать слезы, хотя и понимала, что они льются не только от радости, вызванной первым движением ребенка.

Как могла она, оставаясь в здравом уме, думать о какой-то войне, когда внутри нее созревает новая жизнь?

ГЛАВА 23

СПУЩЕННЫЙ С ПРИВЯЗИ

— От капитана Килрони, — доложил солдат, вручая Де'Уннеро пергамент.

Епископ взял его, удивленно разглядывая свиток.

— Этот человек умеет писать? Простой вояка?

Солдат тут же ощетинился, отчего тон Де'Уннеро стал даже более насмешливым. Он не скрывал своего отношения к солдатам — городским и королевским, — ставя их во всех смыслах ниже монахов. Всякий раз, когда братья сопровождали армейские патрули на улицах, независимо от своего ранга и опыта они оказывались во всех смыслах компетентнее солдат и даже офицеров. Ясное дело, такое отношение не нравилось военным, но Де'Уннеро, упоенный властью, чувствуя за спиной короля и отца-настоятеля, не обращал на это ни малейшего внимания. Точно так же он повел себя и сейчас.

— Ты читал письмо? — спросил он посланца.

— Конечно нет, мой господин.

— А ты вообще читать-то умеешь? — с издевкой спросил Де'Уннеро.

— Мне было сказано доставить послание вам как можно быстрее, — ответил солдат, от неловкости переминаясь с ноги на ногу, что доставило епископу дополнительное удовольствие. — Я поскакал в Кертинеллу, и там мой бедный конь не выдержал и пал. Мне дали другого, и я помчался дальше. Триста миль, мой господин, всего за неделю.

— И ты будешь за это вознагражден, не сомневайся, — заверил его епископ, поднося свиток к лицу солдата. — Ты читал это? Говори!

— Нет, мой господин.

— Ты умеешь читать?

Солдат молча потупил взгляд. Епископ злобно усмехнулся, сорвал с пергамента ленточку, развернул свиток и повернул к посланцу исписанной стороной.

— Что тут написано? — требовательно спросил епископ; солдат заскрипел зубами, но молчал. — Ну? Отвечай!

— Я не умею читать, мой господин!

Что, собственно говоря, и хотел услышать епископ. Де'Уннеро оставил солдата в покое, подошел к письменному столу, уселся на край и углубился в чтение.

— Хорошо пишет твой капитан, — пробормотал он, обратив внимание на ровный, отчетливый почерк Килрони.

И смолк, ошеломленный смыслом прочитанного. Выходит, этот преступник Полуночник снова проскользнул у него между пальцев!

Заворчав, епископ швырнул пергамент на стол и со злостью посмотрел на посланца.

— Убирайся! — рявкнул Де'Уннеро.

Тот, не дожидаясь повторения приказа, стрелой вылетел из комнаты, по дороге врезавшись в дверь.

Де'Уннеро вытащил из кармана тигриную лапу и едва не погрузился в магию камня, чтобы тут же броситься на север. Однако в последний момент он положил камень обратно, напомнив себе, что у него есть другие обязанности, более важные, по мнению отца-настоятеля, пусть даже сам Де'Уннеро не согласен с такой оценкой. И достал камень души.

Маркворт должен узнать новости, решил он. Необходимо добиться его согласия.

Маркворт пытался сосредоточиться на молитве, но после каждой строфы голос внутри его произносил: «Отпусти его!»

«Молю тебя, Господи, пусть священные камни всегда служат лишь усилению твоей власти».