Наша светлость - Демина Карина

…Кайя, она ведь еще жива? Леди Алоиза?

…да. Я хочу с ней встретиться. Не представляю, что скажу и надо ли вообще что-то говорить. Обрадуется ли она… я ведь совсем другой теперь.

…ты замечательный.

…поверь, это исключительно твое видение.

Ну да, мы оба страдаем предвзятостью. Хотя почему страдаем? Я от своей предвзятости немалое удовольствие получаю. И почему-то кажется, что эта незнакомая мне женщина примет Кайя таким, каков он есть.

Вежливый, но настойчивый стук раздался несколько не вовремя. Ну вот, законный выходной, полагаю, можно считать завершенным. И Кайя ворча выбрался из постели.

Он открыл дверь.

Наша светлость слышала голос, кажется, Сига, и тон не понравился. Что-то случилось, и это что-то заставило Кайя потемнеть.

…все плохо?

…возможно.

Он и отозвался не сразу. Дверь закрыл и бегом бросился одеваться, причем одежду подбирал прямо с пола. Я помогла найти сапоги — один под кроватью, второй почему-то на столе. Как попал?

…что случилось?

…не знаю точно. Пришел твой паж. В слезах. Говорит, что Тисса убила де Монфора. И ее увел Кормак. Ты останешься здесь.

…нет.

…Иза, не спорь.

Застегиваю пуговицы, которых опять слишком много, и Кайя отмахивается даже от этой помощи. Он спешит. И мысли, оказывается, можно передавать сжато.

Кайя не знает, что происходит в замке.

Насколько это опасно.

Возможно, придется применять силу. Кайя нужна свобода маневра.

Меня будут охранять, но я должна проявить понимание и не пытаться покинуть комнату. Все равно не выйдет. Как не выйдет кому-либо, кроме Кайя, войти.

То есть наша светлость под домашним арестом?

Да.

Как надолго?

Неизвестно. Кайя очень извиняется… и как только хоть что-то станет ясно, он мне сообщит.

— Кайя, пожалуйста, будь осторожен.

Кивок.

И горькое послевкусие. Страх? Да. Кайя боится, что услышанное окажется правдой.

Ворота в Каменный зал заперты.

Перед воротами — люди. Злые. Готовы сцепиться друг с другом, не хватает лишь повода.

Замок взбудоражен: кто-то позаботился о том, чтобы наполнить его слухами. Осиный рой людских эмоций жалил, как никогда, и Кайя, стиснув зубы, терпел.

Три шага до двери.

Люди отступают.

Два шага.

Прячут оружие. Капитан в красном плаще пытается что-то сказать, но замолкает и с поклоном открывает дверь. Вовремя. Кайя не хотелось бы ее ломать.

В зале восемь человек и Тисса. И ужас, от нее исходящий, чувство вины, стыда не оставляют надежды на ошибку.

Она и вправду убила. От нее пахнет кровью, которая уже успела свернуться, и девочка, сама того не замечая, царапает ноготками ладонь, обдирает коричневые чешуйки. Но хотя бы цела. И кажется, исключительно благодаря Хендерсону.

Он держится рядом с креслом, скорее для того, чтобы обозначить свою позицию и отношение к делу, нежели из реальной способности помочь. И Кайя впервые чувствует боль, которая пробивается сквозь щит отрешенности, столь привычный для лорда-палача.

Кормак тоже стоит, опираясь обеими руками на столешницу.

Дремлет Оукли. Прочие ждут. Макферсона нет. И людей, ему преданных, тоже. Хендерсона позвали для соблюдения принципа формального большинства, не рассчитывали, что старик нарушит обычный свой нейтралитет.

— Мне казалось, я распустил Тайный Совет. — Кайя удается говорить почти спокойно, но девочка все равно сжимается. Жаль, что ее нельзя увести.

И где Урфина до сих пор носит?

— Конечно, ваша светлость. — Поклон лорда-канцлера издевательски учтив. — Мы не думали нарушать ваш приказ. Однако, надеюсь, вы помните, что по закону, если обвинение выдвинуто против мормэра, или же его супруги, или же детей, то вести дознание и судить могут лишь равные по титулу…

Эмоций нет. Очередная дверь, которую взломать Кайя не позволят. Остается верить словам, тону, выражению лица… Кормак долго учился управлять ими.

— А дело представлялось нам достаточно очевидным, чтобы… не отвлекать вас до тех пор, пока оно не будет закончено.

…Иза, где Урфин? Пусть найдут. Срочно. В Каменный зал.

Далеко. Глухо. И Кайя не уверен, будет ли услышан.

…все плохо?