Демон-Апостол - Сальваторе Роберт

— Я могу отвезти их морем и высадить к северу от города.

— Нет, что за чушь? — взорвался Белстер. — Она чуть живая, а тут такое долгое путешествие, да еще когда зима не закончилась!

— Думаешь, ей безопаснее в Палмарисе? — спросила Колин. — Лучше пусть будет со своим возлюбленным, чем здесь, где этот дьявол Маркворт охотится за ней.

— Я сама могу говорить за себя, — холодно сказала Пони, — и выбирать, что мне делать. Мне нужно отдохнуть еще дня два, не больше. И потом я отправлюсь к Элбрайну, что бы вы тут за меня не решали. — Она повернулась и вышла.

— Ох, и я вместе с ней, — заявила Колин, кипя от злости. — Нужно нанести визит моему дорогому кузену Шамусу, который совсем его не порадует, можете не сомневаться!

Белстер и Альюмет обменялись взглядами. Оба прекрасно понимали, как опасна нынешняя ситуация в Палмарисе, и имели все основания бояться того, что в ближайшие дни она может стать еще хуже.

Это даже трудно было назвать укрытием — всего лишь груда камней, на вершине которой каким-то чудом вырос жидкий кустарник. Но хотя буря только что накрыла Барбакан слоем снега в несколько футов толщиной и горные перевалы снова стали непроходимы, здесь, на священном плато, теплого укрытия и не требовалось. Казалось, что рука зимы, как и руки гоблинов, не могла коснуться этого места, и все живые создания — человек и эльф, кентавр и конь — чувствовали себя здесь не просто спокойно, но на удивление хорошо. Те, кого тяжело ранили во время сражения с гоблинами — даже солдат, который был почти при смерти, и истекающий кровью кентавр, — быстро поправлялись, а Тиел'марави и вовсе полностью исцелилась.

Элбрайн не мог найти этому никакого объяснения, да и все они считали, что произошло еще одно чудо, и просто радовались ему.

Он, конечно, был счастлив, что они уцелели, но часами просиживал, глядя на юг, в сторону заваленных снегом троп. Все его мысли были устремлены к Пони и их будущему ребенку.

— В начале весны, как мне кажется, — ответил Элбрайн на вопрос кентавра о том, когда, по его мнению, родится дитя.

— Ну, мы там будем раньше, — заявил кентавр.

Может быть. Хотя… Если они не смогут покинуть Барбакан в течение двух ближайших недель, то вряд ли сумеют вовремя покрыть шестьсот миль, отделяющих их от Палмариса.

Элбрайну оставалось лишь с тоской смотреть на юг, надеясь, что с его дорогой Пони все в порядке и ребенок родится здоровым.

Откуда ему было знать, что ребенка больше нет?

— Я пришла попрощаться, — подойдя к ним, сказала Тиел'марави.

— Не боишься утонуть в этом снегу, крошка? — насмешливо спросил Смотритель.

Тиел'марави состроила гримасу; снег никогда не был преградой для быстроногих тол'алфар!

— И куда ты пойдешь? — заинтересованно спросил Полуночник. — В Палмарис?

— Нужно рассказать госпоже Дасслеронд о епископе Де'Уннеро, — ответила эльфийка. — Да, в Палмарис.

— Я пойду с тобой, — внезапно заявил Полуночник.

Тиел'марави усмехнулась.

— Сейчас твоему коню не одолеть перевалы. Даже в долину он не сможет спуститься.

— Я пойду пешком.

— У меня нет времени дожидаться тебя, Полуночник, — отрезала Тиел'марави.

Расправив крылья, она в мгновение ока опустилась на выступ в тридцати футах под ними, до которого Элбрайну пришлось бы добираться не меньше получаса. И полетела дальше, даже не оглянувшись.

— Ты вернешься к Пони, — успокаивающе сказал Смотритель, провожая взглядом крошечную эльфийку, уже почти неразличимую на фоне изуродованной взрывом горы.

— Да, но когда?

— И потом, как же они? — кентавр кивнул в сторону людей в центре плато.

— По-моему, брат Браумин и остальные монахи решили поселиться здесь, — ответил Полуночник. — А Роджер наверняка пойдет со мной.

— А что? Тут хорошо. Тепло, никаких монстров. Вот только с едой им придется нелегко.

— Что касается Шамуса и его солдат… Не знаю, что они собираются делать, — сказал Полуночник. — Вряд ли захотят вернуться в Палмарис. По крайней мере до тех пор, пока не поймут, какая там в отношении них складывается ситуация.

— Что тут понимать? — ответил кентавр. — Если они вернутся, их вздернут, и все дела. Или сожгут на костре. Монахи, кажется, предпочитают жечь людей.

— Шамус сам должен решать, что ему делать. Я хочу одного: увидеться с Пони.

— А уж как она будет рада! — сказал кентавр.