Ричард Длинные Руки - принц - Орловский Гай Юлий

— За зе-е-емлю, за во-о-олю…

— За лу-у-учшую долю.

— Вперед-вперед, троллий наро-о-од!..

Во главе едут двое рыцарей, я пустил Зайчика к ним, но раньше всех там оказался Бобик, напрыгнул на бронированного коня Растера, тот лишь чуть повел ухом на собачонку, такой же огромный, массивный и невозмутимый, как и его хозяин.

Растер сперва погладил Адского Пса по огромной башке закованной в стальную рукавицу лапищей, для этого не пришлось наклоняться, потом обернулся, массивное суровое лицо чуть искривилось в улыбке.

— А, сэр Ричард…

Забрало поднято, лицо сдержанно-спокойное, словно и не держит на плечах доспех, равный по весу снаряжению трех-четырех рыцарей, ни капельки пота на лбу, в то время как у развернувшегося в нашу сторону Паланта лицо красное от усилий и усталости.

Доспехи Растера, как я сразу отметил, с множеством небольших вмятин, это значит, что били по ним крепко, такую толстую сталь трудно даже поцарапать.

— Поздравляю, — сказал я приподнято.

Растер кивнул довольно, а Палант спросил вежливо:

— С чем?

— Не прикидывайтесь, дорогой друг, — сказал я строго. — Все войско знает, об этом и мне сказали, что вы проломили оборону на самом трудном участке и двигаетесь в сторону столицы, догоняя и весьма избивая бегущих.

Он заулыбался, как цветок под солнцем.

— Но приятно, ваше высочество, услышать!

— Наглец, — сказал я авторитетно. — Как я понял, и тролли в бой идут с песней?

— Песня всем помогает, — пояснил Растер. — Хорошо поют? Мне тоже нравится. Главное, громко. И без всяких там фриволетиков! Просто и без. По-мужски.

Я покосился на мощные раскорячистые тела, что идут и идут тяжелой поступью, но вид у всех таков, что сметут все, посмевшее оказаться на пути.

— В отряде одни мужчины?

Он ответил со вздохом сожаления:

— Увы, да. Хотя у них часто и женщины идут в бой. Но на этот раз пришлось только мужчин для начала. Все-таки у нас совместное с людьми войско, а те могут не утерпеть… Все видят, что у троллей настоящие женщины. После них все наши кажутся худыми, больными и костлявыми.

— Гм, — сказал я.

Он вздохнул.

— Понимаю, сэр Ричард. Ни одна королевская красавица с Фэддой и рядом не стояла!.. У той есть за что подержаться. А наши, тьфу!.. Мельчает народ, как грустно. Правда, женщины не народ, но все равно жалко.

— Да, — согласился я, — троллям жить веселее. Правда, Палант?

Палант вздрогнул, жалко улыбнулся:

— Да-да, конечно, ваше высочество… Но я, увы, еще не такой герой, чтобы как бы вот так же отважно…

— Ничего, — сказал Растер благожелательно, — постепенно дозреешь. Ты уже выказываешь некоторые признаки…

— Правда? — спросил Палант испуганно и посмотрел на меня с надеждой: — Ваше высочество, он шутит?

— Война меняет всех, — ответил я уклончиво. — Знаешь, каким я был белым и пушистым?

Растер гулко загрохотал, Палант посмотрел на него с жалкой улыбкой, потом на меня.

— Меганвэйл уверен, — сказал я, — что ваше войско на отдыхе.

— А мы во-о-он туда дойдем, — сказал Палант и указал на густую роскошную рощу, — и сделаем привал.

— Хороший выбор, — одобрил я.

Растер с оруженосцами поднялись в седла и отправились вперед. Их сопровождающими оказались двое священников. Я видел, как впереди слезли на землю и что-то рассматривают под ногами.

Тролли обедают основательно, но управились быстрее людей, потому что доставленное на телегах мясо пожирают сырым, а вот убитых по дороге оленей и кабанов жарят долго и любовно, это уже не еда, а ритуал, искусство, вполне доступное простому народу, что обожает шашлыки и щеголяет таким умным словом, как «барбекю».

Рыцари, сняв тяжелые доспехи, отдыхают в тени крайних деревьев, что далеко раскинутыми в сторону ветками могут дать защиту от солнца и дождя целой армии.

Я поинтересовался у Паланта:

— Что они там делают? Никогда не думал, что сэра Растера что-то заинтересует помимо воинских схваток… и тонкостей рыцарского устава.

— И гарпий, — подсказал он.

— Ах да, — спохватился я, — ну, насчет гарпий сэр Растер вообще недосягаем, как образец для молодого поколения. Нет, не утерплю, пойдемте взглянем…

Зайчик подставил бок, чтобы я даже такую малость не протопывал, как простолюдин или тролль, а Бобик тут же перестал весело бороться с троллями и ринулся впереди меня показывать дорогу. Палант поспешил за ним.

Когда я неспешно подъехал, Растер и Палант под руководством алхимика Треллярда и с помощью священников вытащили из земли массивную каменную плиту, до середины обросшую мхом, и, пыхтя и напрягая мышцы, с трудом несли ее боком, а Треллярд забегал перед ними и убирал с дороги щепочки.

Наконец с грохотом опустили на квадратный камень, Палант хрипел и вытирал пот со лба тыльной стороной ладони, а Растер сказал сипло:

— Ну, все?

Треллярд подбежал, всплеснул руками.

— Нет, конечно!..

Палант молчал, не в силах шевельнуть даже губами, грудь ходит ходуном, а Растер спросил с недоверием:

— Что не так?

— Не той стороной, — сказал Треллярд с великим огорчением. — Переверните… И вообще это не тот камень!..

Палант без сил опустился на землю, а Растер проревел с угрозой:

— Как… не… тот?.. Ты же сам указал…

— Ну, указал, — ответил Треллярд, — что ж, и пошутить нельзя?.. Принесете еще раз, другую. Правда, та плита побольше…

Растер выругался сквозь зубы, Палант сказал зло:

— Переведу дух и убью за такие шуточки.

Священник, что наблюдал за ними исподлобья и помалкивал, вдруг вытянул руку.

— Смотрите, смотрите!

Земля словно забурлила, из-под комочков выскакивают жуки, мокрицы, сороконожки, выползают черви, но тут же набежали муравьи, хватают привычно и торопливо утаскивают по едва заметным тропкам, пробитым их когтистыми лапами.

— Это что?

— Муравьи, — пояснил священник и перекрестился. — Божьи существа. Господь их любит, как я слышал, больше, чем людей…

Палант посмотрел на него зло, поиграл желваками, но промолчал, только убрал ногу с дороги муравьев, волокущих отчаянно брыкающегося жука.

Я кивком подозвал алхимика.

— Что за ритуал?

Он оглянулся:

— Вон та плита?.. Это открываем границу с графством Нанторсакс. Никто не пройдет с оружием на его земли, если эта плита будет лежать поперек дороги.

— А обойти? Она ж не больше ярда в длину.

— Дорога будет закрыта на десяток миль, — объяснил он. — Справа высокогорье, там одни камни, а слева в лесу сам черт ногу сломит, не только наша конница. Но мы все учли, ваше высочество! И сюда сразу прибыли три священника, что и сняли заклятие.

Я кивнул, принимая объявление. В христианском мире никто не гордится… и даже не признается, что пользуется нечестивой магией, но все-таки у многих есть амулеты и даже талисманы, а короли, как я давно убедился, не гнушаются использовать даже оборотней, если это служит целям укрепления их власти и устранения противника.

— А что там за граф?

Он пожал плечами:

— Да ничего особенного. Просто то ли его предку повезло амулет нужный использовать, то ли кто-то из магов помог с заклятием. Это неважно, наши священники магию рассеяли, а плиту на всякий случай мы как бы…

Я смолчал, принимая данность. В самом деле, ничего особенного. Простое заклятие или простой амулет, что перекрывает дорогу на десяток миль в стороны. В другое время я бы рот раскрыл или начал допытываться, а теперь вот лишь буркнул:

— Почему сам? Да еще с сэром Растером?.. Тролли бы сделали еще быстрее.

Алхимик оглянулся на Паланта, что дышал все еще с хрипами.

— Увы, известно только, что плиту могут сдвинуть только люди высокого звания. Потому молитву читал отец Домингий, он из старинного дворянского рода, а сэр Палант и сэр Растер тащили…

— Понятно, — ответил я. — Вообще-то я сперва проверил бы на троллях. Бывает, что мощь заклятий… преувеличивают.

— Я знаю, — ответил он серьезно, — но так хотелось заставить таскать камни лордов!

Я развернул Зайчика и послал его обратно в лагерь.

Мы неспешно обедали и прикидывали, что теперь будут делать вендоверцы, у всех настроение приподнятое, когда за плотной тканью шатра простучали конские копыта, звонкий срывающийся голос прокричал:

— К его высочеству!

Кто-то из стражей сказал быстро:

— Оно вон там…

Полог отлетел в сторону, вбежал молодой парень с блестящими глазами и румянцем на всю щеку, запыхавшийся и возбужденный, на ходу с такой скоростью припал на колено, что едва не кувыркнулся через голову.

Я спросил благосклонно:

— Что случилось?

Он вскинул голову и, глядя на меня влюбленными глазами, выпалил: