Ричард Длинные Руки - принц - Орловский Гай Юлий

Он сказал с облегчением:

— Это хорошо. Даже прекрасно!.. А то я уже начал было…

— Не надо, — сказал я твердо. — Хотя да, она умеет себя поставить. Но в этом случае надо ставить ее саму.

— Э-э… ваше высочество?..

— На место ставить! — рыкнул я. — И нечего бровки поднимать!

Ротильде сейчас показывают ее покои, гардероб и все тому подобное, барон Бредли постоянно объезжает самые тревожные участки Ламбертинии, готовый нещадно подавить любое выступление местных феодалов в защиту своих прав самим судить и вешать, потому во дворце его почти не видать, Альбрехту напомнил то, о чем и сам знает: подменять меня в мое отсутствие, а когда я на месте, все равно пахать и пахать, потому что всякий раз вхожу вроде бы в рай, а это оказываются авгиевы конюшни.

Остались нерешенными проблемы разведки и контрразведки, хотя их вообще-то решают в Геннегау и Савуази, непонятности с Бабеттой и много чего лишнего, когда нужно срочно и усиленно продолжать развивать могучий флот и строить хорошие защищенные дороги, на что у меня уже есть тролли…

Во дворе раздались шум, крики. Из окна я увидел, как несколько стражей перехватили всадника, что ворвался галопом во двор, двое сразу цепко ухватили коня под уздцы и повисли, как охотничьи псы, а четверо выставили пики, окружив прибывшего.

Он торопливо соскочил на землю, что-то объяснял, выбежавший начальник охраны тут же разогнал всех, а гонцу, или кто он там, велел кивком следовать за ним.

Они скрылись внизу в дверях, я попытался угадать, от кого вести, ничего не лезет в голову, кроме всякой гадости типа, что в королевстве Вендовер началось восстание.

В коридоре простучали частые шаги, звякнул металл, дверь распахнулась, вошел Хрурт, волоча за собой прибывшего.

— Что стряслось? — спросил я в тревоге.

Хрурт вскрикнул, тяжело отсапываясь:

— Ваше высочество, гонец от сэра Бредли!

— Что, — сказал я обреченным голосом, — восстание в сопредельной с королевством Вендовер области и моей власти не признают?

Он отшатнулся, словно его стукнули кулаком в лоб.

— А вы откуда…

— Интуиция, — ответил я коротко и кивнул гонцу. — Ну, что там?

Тот преклонил колено и, глядя во все в глаза, выпалил быстро:

— Местные лорды, объединив свои отряды, призывают под свои знамена всех благородных людей Ламбертинии, обещая им честь и славу, а простому люду, что возьмется за оружие, освобождение на пять лет от налогов!

— Круто, — сказал я зло. — Что делает сэр Бредли?..

— Перекрыл к их замкам дороги, — объяснил он, — чтобы не допустить пополнения, и ведет бои на обе стороны. Говорит, ему требуется время, чтобы подтянуть силы из других графств.

— Понятно, — сказал я, — отдохни и возвращайся.

Он помотал головой и сказал твердо:

— Простите, ваше высочество, но, если собираетесь что-то ответить, лучше сделайте это сейчас, и я сразу помчусь обратно.

— Голодным? — спросил я.

— На ходу поем, — ответил он. — У меня хлеб в сумке.

— Я там буду раньше тебя, — сказал я, — так что отдохни. Как твое имя?

— Джон Карпентер.

— Достойное имя, — ответил я. — Увидимся на поле боя!

Возможно, это было лишнее, у нас все равно преимущество в боевой мощи, Бредли с мятежом справится, но так остро восхотелось удрать из дворцовой атмосферы, где уже начались привычные склоки, интриги, подсиживание, а тут еще Ротильда со своими неуместными требованиями…

Кроме того, восстание нужно подавить в кратчайшие сроки. Это как пожар, если не загасить вовремя…

Телохранителям привычно напомнил, что их очень быстрые кони, которых им подбирали по всем королевствам, все равно не угонятся за моим, так что лучше ждать моего возвращения. А если какой убийца погонится за мной, он прибудет туда, когда я уже вернусь обратно.

Лалаэль в моих покоях, что теперь и ее собственные, старательно изучает все, что вводит ее в удивительнейший мир этих странных существ, именуемых человеками. Книги, карты, старинные легенды, предания — во все вникает так, словно от знаний зависит судьба всех эльфов на свете.

Я то и дело слышу ее возмущенное фырканье, это значит, что наткнулась на очередное упоминание насчет царя природы и венца творения, а то и просто на свидетельства нашего богоподобного величия, нашей скромности и благородства.

— Лапушка, — сказал я натужно весело, уже зная, что последует, — спешу тебя обрадовать… нет-нет, не мороженым… нет, и не пирожными… да не шарь по карманам, что ты за обжора маленькая? Как в тебя столько сладостей влезает?..

Она пропищала счастливо и повисла на мне, как котенок на ветке:

— А вот влезает!.. Так чем ты хотел обрадовать?

Я сказал бодро:

— На пару дней ты останешься королевой в этом дворце!..

Она пискнула тревожно:

— Это… как?

— Я отбуду в дальнее графство, — пояснил я, — нет-нет, не очень дальнее…

Ее руки разжались, она сорвалась с меня, но с эльфячьей ловкостью вывернулась и встала на задние лапки. Огромные глазищи стали еще огромнее от появившегося в них ужаса.

— А я?.. Как останусь без тебя?

— Отдохнешь, — сказал я громко и весело, — от моих нотаций и занудства.

— Не хочу, — заверещала она, — не хочу!.. Я боюсь!

— Выгляни в коридор, — посоветовал я. — Там четверо орлов, они кого угодно ради тебя в клочья порвут!

Она верескнула еще отчаяннее:

— Их тоже боюсь!

— Ну вот, — сказал я с досадой, — как можно бояться тех, кто служит тебе не только верно и преданно, но и с радостью? Мне они не так служат, как тебе, морденок трусливый! Кроме того, ты остаешься здесь не просто так, поняла? Вы же, эльфы, благородный народ и всегда помните о великой цели?.. Ну вот, а твоя главная и даже главнейшая цель в том, чтобы вывести эльфов из гнета самодержавия и ввести в семью народов, где разделяют базовые ценности демократического тоталитаризма!..

Она хлопала длиннющими ресницами, и меня всякий раз обдувал ветер, словно обмахивалась веером.

— Это… что?

— Ты здесь для того, — сказал я строже, — чтобы я мог во имя эльфов и с помощью браслета Гонца возвращаться к тебе почаще!

Она замотала головой:

— Все равно мне страшно. Ты должен быть все время со мной.

— Ну вот, — сказал я недовольно, — начинается это женское… Ты так ничего и не поняла. Что ж, женщины везде женщины.

Она пропищала:

— Я хотела сказать, что я должна быть всегда с тобой!

— Нет уж, — сказал я решительно. — Ты, лапушка, нагло и самовольно заменила своего брата Махмуда…

— Мухтаэля, — поправила она жалобно.

— Вот-вот, даже Мухтаэля! Добро бы Мухтара или Мордехая, но ты заменила Мухтаэля, а я так надеялся на его мужскую дисциплину, подчиняемость воинским командам и беспрекословность…

Она пикнула:

— Приказывай! Что угодно для тебя сделаю!

— Нет уж, — возразил я, — надо не для меня, а для Отечества, а такое потруднее, верно?

— Ну…

— Потому ты остаешься, — сказал я твердо. — Но останешься не служанкой или робким зайчиком, а королевой!.. Ну, или чем-то вроде. Во всяком случае, будешь царствовать. Не управлять, а царствовать. Все твои капризы будут исполняться. Правда, сперва просеивать, чтобы отделить крупные, их исполнять не будут, а вот мелкие — все до единого!.. Разве это не счастье? Особенно если учесть, что вся наша жизнь из таких мелких мелочей?

— Я боюсь…

— Пока ты здесь, — сказал я, — здесь и я. Ты символизируешь мое присутствие. Я отбуду еще не сегодня, так что поучись пока держаться гордо и повелевающе. Пока я здесь, тебе будет легче ходить, задрав нос. А потом привыкнешь.

— Я никогда не привыкну!

Я смотрел с сочувствием, гладил по голове и чесал за ушами, эльфы это обожают, я уверен, вздыхал с сочувствием. Но что могу сказать, кроме как «надо»!

— Лучше тебе привыкнуть, — сказал я непререкаемо. — Подчини свою жизнь идее спасения эльфов. Я знаю, как это сделать, но ты должна помогать мне, а это значит — подчиняться. С помощью браслета Иедумэля я буду быстро перемещаться к эльфам и обратно, понимаешь?..

Она подумала, вижу, как нечто вспыхнуло в ее глазках, наконец тихонько пискнула:

— А я… смогу?

— Наверное, — ответил я. — Могу хоть сейчас дать его тебе. Но если не вернешься, то, сама понимаешь, я не скоро к вам попаду… если попаду вообще. А эльфы так и останутся в лесу, постепенно и неуклонно вытесняемые с их земель людьми.

Я поцеловал ее крепко и вышел. Телохранители выпрямили спины, а Переальд зыркнул на дверь, за которой эльфийка.

— А как, — проговорил он шепотом, — с принцессой?

— А что с нею?

Он сказал с неловкостью:

— Ей будет страшно.

— Понимаете ли, — сказал я заговорщицки, — у эльфов есть такая особенность… Если с ними находиться в тесном контакте, очень тесном, весьма даже, то вот я, где бы ни находился, буду знать, что здесь и как кто на столе голым пляшет.