Светлые крылья для темного стража - Емец Дмитрий

Имя Спуриус тревогой защекотало ему память. Где же он его слышал? Явно не от Арея, но от кого?

— Кто такой Спуриус? — спросил Буслаев.

— О, зашкаливающе импортальная персона! У Кводнона было два фаворита — Лигул и Спуриус, — выплевывал округлые слова Ромасюсик. — Лигул (ой, что я несу! Надеюсь, тут все свои!) — горбун, сухарь, канцелярская крыса. Родную маму за копейку продаст, да только деньги вперед с десятерых возьмет, а товар придержит. Спуриус же был полная ему противоположность. Молодой, веселый, удачливый красавец. Щедр с друзьями, с врагами — кремень, за словом в карман не лезет. Дуэлянт, бретер! С клинком на ты! В общем, не сильно совру, если скажу, что Спуриус нравился даже суровым бойцам, вроде Арея, для которых мрак — это такая горьковатая романтика.

— Не тебе рассуждать об Арее! — одернул Ромасюсика Меф.

— Конечно-конечно! — торопливо согласился Ромасюсик. — В общем, когда Кводнон погиб, многие посчитали, что именно Спуриус должен возглавить мрак. Разумеется, имелся в виду временный пост, пока силы Кводнона не вселятся в подходящего младенца. Лигула тогда никто даже всерьез и не рассматривал как претендента.

— Лигул его, конечно, терпеть не мог, — предположил Меф.

— Почему? — спохватился Ромасюсик, который после неосторожных слов про канцелярскую крысу занервничал, что его заподозрят в недостатке лояльности. — Лигул всегда подчеркивал, что он выше личных амбиций. У них со Спуриусом были уравновешенные деловые отношения, основанные на взаимном уваже…

— Я так и понял! — поморщился Меф. — И куда делся твой Спуриус? Почему я о нем ничего не слышал, когда работал у Арея?

— Ничего странного! — охотно пояснил Ромасюсик. — Спуриусу фатально не повезло. За несколько дней до того, как его должны были провозгласить преемником Кводнона, Спуриус зачем-то высунулся в человеческий мир и — вот не повезло бедолаге! — немедленно напоролся на боевую двойку златокрылых.

— И его уничтожили, — нетерпеливо подвел черту Меф.

По хихиканью Ромасюсика он определил, что ошибся.

— Вообрази, нет. Златокрылые лишь срезали у него дарх. Брутально, не так ли?

— А почему его пощадили? — удивился Меф.

— Видишь ли, ходят слухи, что Спуриус отдал им свой дарх добровольно. А ведь считался отличным бойцом!

— Добровольно? — недоверчиво переспросил Меф. — Зачем он это сделал?

И, хотя Меф не видел своего собеседника, он ясно ощутил, как тот подмигнул ему мармеладным глазом.

— Понял, что шансов нет. Златокрылых, эс ай сэй, было двое. Оба с флейтами наготове, оба стоят шагах в восьми. Меч бесполезен. Возможность телепортации они блокировали — тоже народ тертый. Спуриус ощутил, что одно неверное движение — и его натурально размажут. Тогда он быстренько заключил с ними сделку и предложил им дарх в обмен на жизнь. Златокрылые разбили дарх у него на глазах и, забрав эйдосы, улетели. Спуриуса они не тронули. Ну, может, только разик пнули его на прощанье, ай донт ноу. Меня тогда на свете не было — врать не буду.

— Какое унижение для мрака! Страж может лишиться дарха лишь в том случае, если он мертв или смертельно ранен. Спуриус должен был умереть в бою, а он поступил как расчетливый трус! — пылко воскликнул Меф.

Даф взглянула на него с укором. Хоть Буслаев и порвал с мраком, но продолжал рассуждать как ученик Арея. Чуткий к чужим слабостям Ромасюсик тоже это ощутил и закудахтал как курочка Ряба, которая снесла яичко Фаберже.

— Ю а райт, май диа! Страшное унижение, натурально! Все были шокированы! Все отвернулись от Спуриуса! Он потерял всех друзей! Лигул — да умножит Тартар его темные дни! — позаботился, чтобы на виновного наложили проклятие мрака.

«Где бы ты ни выпил воды, ты выпьешь огонь. Куда бы ты ни лег — ляжешь на иглы. Ты не сможешь ни встать, ни сесть, ни глубоко вздохнуть. Любое обращенное к тебе слово вольется в уши раскаленным свинцом…» — вспомнил Меф слова, когда-то сказанные Ареем Чимоданову.

— Зачистил, короче, дядя Лигул конкурента. Ловок! — сказал Меф.

Ромасюсик застенчиво хихикнул. Он был из тех, кто сам редко говорит про начальство гадости, зато обожает их слушать. Даже ручки от восторга потеют. Убедившись, что новых гадостей о Лигуле не предвидится, Ромасюсик расстроился.

— Дальше переходим к самому интересному. Вопреки ожиданиям мрака Спуриус не сгинул, а остался здесь, в человеческом мире. Он даже сумел очиститься от проклятия.

— Это невозможно!

— Да, невозможно. Если за тебя не поручится своим копьем валькирия, — нежно сказал шоколадный юноша.

Мефодий не поверил.

— За Спуриуса поручилась валькирия? Какого копья?

— Вот уж не знаю. Для меня все копья одинаковые, — небрежно уронил Ромасюсик.

— Но зачем она это сделала?

— У меня что, плохая дикция? Я же говорил: он был красавчик, кровь с молоком, нежный, умный. Подлость в нем была глубинная, внешне незаметная… — Ромасюсик завистливо вздохнул. — В общем, он сумел охмурить валькирию и — ха! — оставил влюбчивую дурочку виз биг ноуз. Когда она поручилась за него копьем, Спуриус даже сумел вернуть себе дар. Не прежний, конечно, но бо́льшую часть. Оставалась только небольшая проблема — как избежать смерти.

— Стражи мрака бессмертны!

— Да, практически бессмертны, если у них есть дарх. Но без дарха тело начинает стареть. Спуриус понимал, что рано или поздно он будет вынужден вернуться в Тартар, прямо в лапки к добренькому Лигулу. И тогда Спуриус, недолго думая, принялся покупать себе время.

— Покупать время? — недоверчиво переспросил Меф. — Да кто ему продаст?

— Да целые толпы народу, натурально! Ты вот разве никогда не мечтал, чтобы какая-нибудь неделя поскорее закончилась? Именно такое время и покупает Спуриус. Не днями, не неделями даже — это слишком мелко, а целыми годами. Было бы желание, а уж как технически забрать время у того, кто согласен, Спуриусу известно.

— И что, неужели много желающих? Чтобы годами-то? — усомнился Меф.

— А заключенные в тюрьмах? А безнадежные больные? — В голосе Ромасюсика прозвучало искреннее восхищение.

Люди с темными душами умеют восхищаться теми, у кого душа еще темнее. Это дает им возможность ощутить, что есть еще куда расти и к чему стремиться.

— Ну и где этот Спуриус теперь? — спросил Меф нетерпеливо.

— Лигулу тоже хотелось бы это выяснить. Однако даже комиссионерам не удается его выследить. За последнее столетие наблюдатели Лигула видели его лишь однажды, и то мельком…

— Ага, признался! — засмеялся Меф.

— В чем?

— Что Лигул посылает шпионов!

— Не шпионов, а разведчиков! — предусмотрительно поправил Ромасюсик.