Ричард Длинные Руки – Эрцфюрст - Орловский Гай Юлий

Я въехал красиво и гордо, а Бобик, весело и с удовольствием попугав народ, бросился с моего разрешения проверять, где и почему в замке пахнет вкусным.

С коня я слезал нарочито неспешно, потом разговаривал с конюхами и объяснял, как и чем кормить скакуна, и, как и ожидал, из донжона быстро вышел граф, направился ко мне, улыбающийся до ушей.

Не доходя трех шагов, привычно преклонил колено.

— Граф, — поприветствовал его я.

— Ваше высочество!

— Поднимитесь, граф, — сказал я тепло, — и позвольте обнять вас. Было столько дел…

Он довольно покряхтывал в моих объятиях, сказал с улыбкой:

— До нас доходят слухи, что вы готовите добротную армию. И даже рассказали, что на знаменах теперь герб короля Улангорна Скачущего…

— Это уже не герб короля, — возразил я, — это отныне герб единого могучего и процветающего Варт Генца!.. Где-то через месяц… да где там месяц, намного раньше!.. эта могучая армия вступит в пределы Варт Генца. Вам, граф, нужно будет выехать навстречу, дабы возглавить. Я запретил переходить границу, ибо дальше ее поведете вы, граф!.. Кстати, когда прибудем в столицу, я возведу вас в герцоги.

Он воскликнул:

— Ваше высочество!

Я сказал неумолимо:

— Это не ради ваших красивых глаз, граф, хотя ваша жена могла в вас влюбиться уже только за них, вы в самом деле красавец… И даже не потому, что вы — верный сын Варт Генца, его патриот и так много для него делаете.

— Ваше высочество…

— Граф, — сказал я, — не будьте застенчивой девочкой, хотя, конечно, это весьма импонирует, когда вот так отважный полководец, что лично ведет в бой войска и первым врубается в ряды… умеет еще и смущаться!

— Ваше высочество, — повторил он.

— А потому, — сказал я, — что такой армией, единой королевской, должен командовать некто повыше титулом, чем граф. Так что это просто необходимость, понимаете? И не возражайте! Я не разрешаю возражать и перечить.

Он повторил с благодарностью:

— Ваше высочество…

— Пойдемте в дом, — сказал я, — нужно наметить некоторые шаги на будущее. Все-таки лорды, как вы понимаете…

Он сокрушенно вздохнул.

— Да что тут понимать, ваше высочество. Всегда были весьма и будут против сильной королевской армии, справедливо опасаясь угрозы для своей власти и своеволия…

— А на интересы и безопасность Отечества им наплевать, — сказал я твердо. — Но если соседи создадут единую армию, то у Варт Генца не будет шансов.

Он пробормотал:

— К счастью, везде то же самое… Король созывает, а лорды являются со своими дружинами.

— Сплюньте, — посоветовал я. — Вы точно знаете, что в Ираме или Бриттии не создаются такие армии?.. Встретимся за обедом, граф. Надо будет попревентивничать, кое-что наметим.

В холле он передал меня в руки слуг, а сам поспешил, как сказал виновато, спешно наводить порядок ввиду приезда такого высокого гостя.

Я помылся в большой бадье с теплой водой, вернее, меня помыли, а я величаво позволял поднимать мне то руку, то ногу, чтобы терли и отскребывали грязь везде, особенно там, где чешется.

Как водится, купанием гостей занимаются молодые женщины, всегда веселые и смешливые, а когда вот так голый в ванне, то уже и не лорд, а просто молодой мужчина, с которым позволительны некоторые вольности, игривости и прочие шуточки.

За столом меня уже ждали, к моему удивлению, помимо хозяина, граф Арнубернуз и барон Хельмут, этот гигант стал еще шире и массивнее, он первым поднялся, приветствуя, улыбка делает его безобразное лицо просто прекрасным.

— Мы соседи, — сказал он, предупреждая вопрос, как они оказались здесь так быстро. — Война кончилась, но мы все еще… в седлах.

— Скоро придется снова, — сказал я возвышенно. — Потому будем наедаться в запас, ха-ха!..

Граф Арнубернуз сказал крайне деликатно:

— Наш благородный хозяин не успел нам сказать еще ни слова, ваше высочество… но мы сгораем от любопытства!

— О том, — заметил я, — что Великая и Победоносная, познавшая радость побед, формируется на подвластных мне землях, вы уже знаете, граф Меганвейл наверняка сказал раньше. Но что эта армия уже направляется в Варт Генц и прошла половину своего пути…

Барон взрявкнул довольно:

— Нет, это он приберег!

Меганвейл возразил смущенно:

— Его высочество только сейчас мне о таком сообщили.

— Все верно, — подтвердил я. — Так что скоро у вас будут войска настоящие. Я имею в виду обученные, дисциплинированные и абсолютно послушные. Надеюсь, вы не растеряли связей с командирами частей, которые… скажем, больше обращают внимание на доблесть подчиненных, а не на их родословные?

Они переглянулись, граф Арнубернуз ответил дипломатично:

— Мы, естественно, поддерживаем добрые отношения со всеми… мы сами из родовитой знати. Однако, разумеется, на войне предпочитаем тех, кто выполняет команды, а не начинает сперва сравнивать наши родословные.

— Эти люди вам понадобятся, — сообщил я серьезно. — И очень скоро. Кстати, я намереваюсь заглянуть в столицу.

Меганвейл поинтересовался осторожно:

— Только заглянуть?

— Граф, — сказал я с легким упреком, — это вовсе не от пренебрежения своими обязанностями! Возможно, это от чрезмерной деликатности. Я всячески всем стараюсь дать понять, что не вмешиваюсь в вашу жизнь, несмотря на полномочия, которыми вартгенцы меня наделили.

— Это давно оценили, — заверил Хельмут. — Правда-правда. Позволите вас сопровождать?

— Буду весьма рад, — сообщил я.

Похоже, Меганвейл все-таки послал гонца вперед, дабы предупредить всех, кого нужно. У городских врат нас встретила целая делегация знатнейших лордов, что в это время оказались в столице.

Возглавил важный и породистый, как всегда пышно одетый и с массивной золотой цепью на груди, лорд малой печати Фридрих Геббель, сенешаль королевства.

Он выступил вперед и заговорил так важно и торжественно, что коза бы сообразила: не говорит, а вешает от имени всех могущественных лордов королевства, а также от ее полководцев и военачальников.

— Ваше высочество! Наконец-то вы появились в наших землях… Не могу сказать, что здесь беспорядки, все как раз, напротив, прекрасно: вы сумели утихомирить всех своим миролюбием, христианской кротостью и предельной снисходительностью к неразумным и завистливым речам!

Я вежливо поклонился.

— Однако…

— Ваше высочество?

— Чувствую, — пояснил я любезно, — что в вашей прекрасной и проникновенной речи, заставившей меня буквально прослезиться от умиления, звучит это «однако».