Механический принц - Клэр Кассандра

— Сожми мои пальцы. Это поможет справиться с болью. Осталось всего несколько осколков.

— Легко… тебе говорить, — ахнул Уилл, но прикосновение пальцев его парабатая, казалось, заставило его немного расслабиться.

Он обхватил руками кровать, вонзив локти в матрас, его дыхание стало отрывистым. Тесса знала, что она должна отвернуться, но она не могла. Она поняла, никогда не видела настолько открытого мужского тела до этого, даже у Джема. Она нашла, что очарована тем, как мышцы перекатывались под гладкой кожей Уилла, гибкость и мускулистость его рук, твердый, плоский живот вжимался, когда он вдыхал. Щипцы блеснули снова, и рука Уилла надавила вниз на руку Джема, их пальцы побелели. Хлынула кровь и потекла по его обнаженному боку. Он не издал ни звука, хотя Джем выглядел болезненно-бледным. Он передвинул свою руку, как будто для того, чтобы дотронуться до плеча Уилла, затем потянул ее обратно, прикусив нижнюю губу.

Все это из-за того, что Уилл закрыл собой меня, чтобы защитить, подумала Тесса. Как сказал брат Енох, это на самом деле было бы. Это слишком большое бремя, чтобы выдержать его.

Она лежала на своей узкой кровати в своей старой комнате в квартире в Нью-Йорке. Через окно она видела серое небо и крыши Манхэттена. Одно из красочных лоскутных тетушкиных одеял, в которое она вцепилась, когда открылась дверь, и вошла ее тетя собственной персоной. Зная то, что она знала сейчас, Тесса смогла увидеть сходство. У тети Харриет были голубые глаза, выцветшие светлые волосы. Даже форма ее лица напоминала форму лица Нейта. С улыбкой она подошла и наклонилась над Тессой, приложив руку к ее лбу, холодную по сравнению с горячей кожей Тессы.

— Я так сожалею, — прошептала Тесса. — О Нейте. Я виновата в том, что он мертв.

— Тише, — произнесла ее тетя. — Это не твоя вина. Это его и моя вина. Тесса, понимаешь, я всегда чувствовала себя виноватой. Зная, что я его мать, но не так и не смочь сказать ему об этом. Я спускала все ему с рук, пока он не был окончательно испорчен. Если бы я ему сказала, что я его настоящая мать, он бы не чувствовал себя таким преданным, когда он узнал правду, и не повернулся бы против нас. Ложь и секреты, Тесса, они всегда подобны раку в душе. Они поглощают все хорошее и оставляют только разрушения после себя.

— Я так сильно по тебе скучаю, — сказала Тесса. — Сейчас у меня нет семьи.

Ее тетушка наклонилась вперед, чтобы поцеловать ее в лоб.

— У тебя есть семья, ты просто не понимаешь этого.

— Мы, почти с уверенностью можно сказать, скоро потеряем Институт, — сказала Шарлотта. Ее голос звучал не сокрушенно, но отстраненно и беспристрастно.

Тесса зависла, как призрак над больницей, глядя на подножие своей кровати, где стояла Шарлотта с Джемом. Тесса видела саму себя спящую, свои темные волосы разметавшиеся по подушке.

Уилл спал через несколько кроватей от нее, его спина исполосована повязками, иратце чернела на задней поверхности его шеи. Софи, в своем белом чепце и темном платье, вытирала пыль с подоконников.

— Мы потеряли Натаниэля Грея, как источник информации, один из наших оказался шпионом, и мы не приблизились к тому, чтобы найти Мортмена, мы там же, где и были две недели назад.

— После всего, что мы сделали, всего, что мы узнали? Конклав поймет…

— Они не поймут. Они уже на пределе терпения так, что я начинаю волноваться. Я уже могу идти домой к Бенедикту Лайтвуду и переписать Институт на его имя. Покончить с этим.

— Что Генри говорит обо всем этом? — спросил Джем.

Он не был больше в экипировке, так же как и Шарлотта. Он был одет в белую рубашку и брюки из коричневой ткани, а Шарлотта была в одном из своих темно-серых платьев. Несмотря на то, что Джем перевернул руку, Тесса увидела, что она все еще запятнана высохшей кровью Уилла.

Шарлотта фыркнула в несвойственной ей манере.

— Ох, Генри, — сказала она вымученно. — Я думаю, он настолько шокирован, что одно из его устройств действительно работает, что просто не знает, что делать с самим собой. И он не может заставить себя прийти сюда. Он считает, что это его вина в том, что Уилл и Тесса страдают.

— Без этого прибора мы можем все умереть и Тесс будет в руках Магистра.

— Мы будем рады, если ты объяснишь это Генри. Я отказалась от этой попытки.

— Шарлотта, — голос Джема был тихим. — Я знаю, что говорят люди. Я знаю, ты слышала те жестокие слухи. Но Генри любит тебя. Когда он думал, что тебе причинили боль на чайном складе, он почти сошел с ума. Он бросился к этим механизмам…

— Джеймс. — Шарлотта неуклюже погладила Джема по плечу. — Я благодарю вас за попытку утешить меня, но ложь никогда не приводила к добру. Я уже давно приняла тот факт, что в первую очередь Генри любит свои изобретения, а меня уже во вторую… если вообще любит.

— Шарлотта, — сказал Джем устало, но прежде чем он продолжил, Софи стояла рядом, комкая ткань в руках.

— Миссис Бранвелл, — сказала она, понизив голос. — Могу я поговорить с вами минутку.

Шарлотта удивилась.

— Софи.

— Пожалуйста, мадам.

Шарлотта положила руку на плечо Джема, сказала что-то тихо ему на ухо, а затем кивнула в сторону Софи.

— Очень хорошо. Пойдем со мной в гостиную.

Когда Шарлотта и Софи ушли из комнаты, Тесса поняла, что удивлена тому, что Софи в действительности выше, чем ее хозяйка. Осанка и внешний вид Шарлотты были таковыми, что частенько забывалось, насколько она маленькая. А Софи такая же высокая, как и Тесса и стройная, как ива. Ее образ с Гидеоном Лайтвудом, который прижимал ее к стене в коридоре, снова всплыл в голове Тессы, и она забеспокоилась.

Когда дверь закрылась за двумя женщинами, Джем наклонился, опершись руками на столбики медной кровати. Он посмотрел на нее, слегка улыбаясь, его руки болтались свободно, засохшая кровь была на суставах и под ногтями.

— Тесса, моя Тесса, — сказал он мягким голосом, таким же убаюкивающим, как и его скрипка. — Я знаю, что ты не можешь слышать меня. Брат Енох сказал, что ты ранена не сильно. Я не могу сказать, что этого достаточно, чтобы успокоить меня. Это то же самое, когда Уилл уверяет меня, что мы лишь немного заблудились где-то. Я знаю, что это означает, что мы не увидим знакомую улицу в течение нескольких часов. — Он понизил голос, и заговорил так тихо, что Тесса не была уверена, было ли то, что он сказал далее реальностью или частью сна, в который пыталась погрузить ее темнота, хотя Тесса и боролась с ней. — Я никогда не возражал против этого, — продолжил он. — Потеряться. Я всегда думал, что никто не может по-настоящему потеряться, если знает свое собственное сердце. Но я боюсь, что я могу потеряться, не зная твоего. — Он закрыл глаза, как будто смертельно устал, и она увидела, насколько тонкие его веки, как пергаментная бумага, и насколько усталым он выглядел. — Wo ai ni, Тесса, — прошептал он. — Wo bu xiang shi qu ni.