Кардонийская рулетка - Панов Вадим Юрьевич

Кира посадила «умника» метрах в ста от катера, за борта которого держались спасенные, затем аккуратно подвела машину ближе и заглушила двигатели. Сразу после этого ребята распахнули люки и принялись бросать подплывающим геологам спасательные круги. И даже начали зубоскалить, шутками выгоняя накопившееся напряжение.

— Какого муля вы тут забыли?

— Развлекаетесь?

— С курса сбились?

— Не ехидничайте, — хмуро оборвал Шварца выбравшийся из воды мужик. — Настроение не то.

Фраза, а главное — тон, которым она была произнесена, подсказали Кире, что черноволосый среди геологов главный.

— Я — майор Дагомаро, — произнесла девушка после того, как мужик скинул мокрую одежду и завернулся в одеяло. — Представьтесь, пожалуйста.

— Дагомаро? — Мужик оценивающе оглядел Киру. — Вот ведь совпадение…

— Это ваше имя?

— Энцо Такере, начальник изыскательной партии «Валеман». — Он помолчал, после чего, усмехнувшись, добавил: — Мы представляем компанию «Руды и минералы», подразделение…

— Подразделение холдинга «Дагомаро», — спокойно перебила геолога Кира. — Что у вас произошло? Рыбаки сообщили, что к Валеманской группе шло какое-то судно.

— Канонерская лодка землероек.

Военные переглянулись, и астролог тихонько выразил общее мнение:

— Дерьмо.

Все знали, что отношения между двумя составляющими Кардонийской конфедерации — Ушером и Приотой — в последнее время ухудшились, но никто не ожидал, что землеройки перейдут от слов к делу.

— Мы разбили лагерь на острове «А», — продолжил Такере, прихлебывая горячий кофе, кружки с которым раздал спасенным Френк. — Составляли геологическую карту островов, а сегодня утром… — Энцо скривился. — Короче, перед рассветом в бухту вошли канонерка и вспомогательное судно с десантом. Землеройки выгнали нас из домов и велели убираться с исконных земель Приоты.

— Они так сказали? — уточнила Кира.

— Их командир.

— Уроды!

— Гидратные манявки!

— Все острова Банира принадлежат Ушеру!

— Тихо! — Кира обвела возбужденных паровингеров жестким взглядом, после чего вновь обратилась к Такере. — Прошу вас, продолжайте.

Остальным геологам было что сказать, однако никто из них не посмел перебить начальника.

— У нас было два катера, в каждый село по десять человек, — медленно произнес Энцо. — Мы все время оставались на связи, надеялись, что рыбаки услышат сигнал бедствия, но через пару часов батареи сдохли, а потом появились жлуны. — Пауза. — Мы пытались уйти, но получилось плохо.

Все было понятно, но майор не могла не задать вопрос:

— Где второй катер?

Кира спросила негромко, ответ прозвучал почти шепотом, но в наступившей тишине показалось, что геолог ответил громоподобным гласом:

— Их догнали.

Десять человек пошли на корм драконоидам. Десять умных, знающих, толковых ребят, умеющих смотреть сквозь землю и находить скрытые в ней богатства. Десять ушерцев.

— Землеройки должны ответить, — произнес Френк. И вопросительно посмотрел на коммандера: — Кира?

Атаковать, залить свинцом, вдолбить в землю, перебить… Глаза паровингеров требовали крови, глаза геологов — мщения, орудийные стволы деликатно намекали: мы не подведем. Кира чувствовала закипающую ярость, готова была окунуться в нее, нырнуть с головой, и лишь огромным усилием воли сумела взять себя в руки.

— Мы получили приказ провести разведку, — медленно, потому что скулы сводило от бешенства, сказала девушка. — Мы отправляемся на Валеман, чтобы убедиться в правдивости рассказа синьора Такере.

«К моменту исчезновения мессера я провел на „Амуше“ всего несколько дней и не успел достаточно освоиться среди экипажа. Я не Олли, мне требуется время, чтобы привыкнуть к людям, и уж тем более — назвать их друзьями. Кроме того, офицеры „Амуша“ оказались, мягко говоря, своеобычными личностями, и первое знакомство повергло меня в изумление, а если точнее — в легкий шок. Капитан Дорофеев, суперкарго ИХ Бабарский, шифбетрибсмейстер Чира Бедокур, медикус Альваро Хасина и, конечно же, Галилей Квадрига, астролог, — все они являлись превосходными профессионалами, мастерами своего дела, но людьми настолько странными, что их пребывание в команде, а уж тем более — в одной команде, казалось решительно невозможным. И только со временем я понял, что именно черты, отличающие офицеров „Пытливого амуша“ от обыкновенных людей, сплачивают их крепче цемента, превращая в настоящую семью. Каждому из них не было комфортно в традиционном обществе, но, оказавшись в компании себе подобных, они раскрылись, обрели дом.

Еще я понял, что рядом с ними и я чувствую себя как дома.

И еще — что создал этот дом Помпилио Чезаре Фаха дер Даген Тур.

Как я уже писал, исчезновение мессера случилось в самом начале моего знакомства с „Амушем“, и меня до глубины души поразила проявленная экипажем верность. Дорофеев, Бабарский, Бедокур, Хасина, Квадрига — каждый переживал несчастье по-своему, но все они остались на цеппеле и полтора года упрямо прочесывали Герметикон, отказываясь верить в гибель мессера.

Точнее, мы прочесывали. Мы вместе».

— И мессер его не выпорол?

— Нет, — пожал плечами Хасина.

— А зря, — сурово рубанул Бедокур. — Есть вещи, на которые нельзя не обращать внимания.

— Если вдуматься, пороть управляющего не за что, — ухмыльнулся Бабарский и шмыгнул носом. — Фермеры выдернули ограды, увели стада, прибрали навоз и даже засеяли травой протоптанные коровами дороги. Я специально съездил в пойму — там стало красивее, чем раньше. Правда, от воды сыростью тянет, и у меня кости разболелись, хронический радикулит, чтоб его…

Иоахим Христофор Бабарский — суперкарго, казначей, менеджер и главный в команде «Амуша» контрабандист — обладал таким букетом наследственных, хронических, аллергических, вирусных и прочих заболеваний, что мог служить ходячим пособием для начинающих медикусов. Он постоянно кашлял, чихал, сморкался, держался за бока, стонал, жаловался на судьбу и приставал к добродушному Хасине, который охотно скармливал мнительному суперкарго экспериментальные микстуры собственного изготовления. Впрочем, во время обязательных для любого цепаря осмотров у братьев Доброй Дочери болячки ИХ волшебным образом рассасывались и никто не слышал, чтобы Бабарский хоть раз оказался в карантине.

Ростом суперкарго едва дотягивал до ста шестидесяти сантиметров, а сложением напоминал мячик: пухлая фигура, круглое лицо и нос картошкой. Добавьте черные волосы до плеч, которые Бабарский зачесывал назад, большие щеки, малюсенький подбородок, губы бантиком, и портрет завершен. Мужественности ни на гран, однако ИХ обладал сверхъестественным умением располагать людей, чем полностью компенсировал дарованную природой внешность.