Возвращение астровитянки - Горькавый Ник.

Что за непонятная сцена? Почему юноша не подойдёт и не познакомится с понравившейся ему девушкой? Почему не подсядет к ней, не поболтает о пустяках и других важных материях, о которых постоянно щебечут молодые люди, сидя вдвоём за одним столиком? Почему он сидит в рукодельных кустах, как хорёк, караулящий мышь? Или как мышь, прячущаяся от хорька?

Он и сам не понимал — почему. Юноша вовсе не был застенчивым и вполне знал — как знакомиться с девушками. Он даже знал, как суметь необидно не познакомиться с девушками, которые очень хотели познакомиться с ним, а это, будьте уверены, ещё сложнее. Но рыжеволосая зеленоглазка была необычным человеком. Её окружала странная аура: одновременно ласковая и морозная. Она редко улыбалась, и её умное лицо обычно хранило столь серьёзное и спокойное выражение, что…

Короче, ни один из алгоритмов знакомств, известных молодому человеку, с девушкой никак не сочетался. Он часто и живо представлял, как подходит к ней с каким-нибудь обычным присловьем, началом уличных разговоров, а её бровь брезгливо поднимается, и зелёные глаза начинают источать с тонкого лица такую стужу, что…

Нет, нет, всё это не годится!

А что годится? Вот этого молодой человек никак не мог придумать, хотя проблема занимала больше времени, чем математика и квантовая термодинамика вместе взятые. Юноша учился на третьем курсе университета Луна-Сити, расположенного в пяти кварталах от ресторана, а жил в апартаментах в восьми кварталах. Ходить ужинать в «Маджиако» было далековато, но молодой человек даже и не думал о расстоянии и уже второй месяц ежедневно посещал фешенебельный итальянский ресторан, за исключением уик-эндов, когда ездил домой, к родителям. И дома ему отчаянно не хватало ужинов с рыжей девушкой, светящей ему сквозь листья и красные, совсем без аромата, цветы.

Молодой человек не считал, что теряет даром время в своём укрытии — девушка была так хороша, что любоваться ею было одно удовольствие. Кроме того, пока обдумывалась проблема знакомства с зеленоглазкой, он хотел понять вещь онтологической важности — есть ли у неё друг, или она одинока? То, что такая красавица может быть одна, совершенно не верилось, но факт оставался фактом — кресла гранатового бархата рядом с ней практически всегда пустовали.

За прошедшие недели зеленоглазка ужинала с кем-то всего пять раз. Два раза это была черноволосая вертлявая девица с короткой стрижкой, а три раза — мужчины, причём всё время разные. В этих случаях молодой человек не выдерживал и, опустившись до вульгарного шпионажа, следовал за поужинавшей парой. Два раза он убеждался, что девушка садилась в такси одна; на третий раз спутник отбыл вместе с ней, но он был такой седой и пожилой, что ревности у молодого человека не вызвал.

Разговоры, которые велись за столом девушки, молодой человек частично слышал. Он не подслушивал! Просто столы рядом. Что ему — сидеть, заткнув уши? Разговоры с вертлявой чёрненькой девицей сводились к беспрерывным излияниям последней по мотивам своих сложных взаимоотношений с каким-то Уотерхаузом, называемым почему-то только по фамилии. Зеленоглазка отвечала односложно, лишь вежливо демонстрируя внимание. Но однажды она спросила рассказчицу:

— Если он такой дурак, почему ты не найдёшь кого-нибудь поумнее? — чем вызвала излияние ещё более обильное и горестное: да где же их найдёшь, умных-то?

— Думаю, они есть, — сказала зеленоглазка серьёзно, — но успели вовремя сообразить и спрятаться.

Черноволосая захихикала, будто эта шутка её совершенно не касалась. Или она оказалась лёгкого, необидчивого нрава. Значит, не так проста, как выглядит.

Зато с седым мужчиной зеленоглазка говорила много. Они обсуждали концепцию какого-то нового журнала. Кажется, мужчина собирался его издавать и почему-то он, пожилой и опытный человек, решил спросить у молодой девушки совета.

Рыжеволосая смело критиковала планы издания, предложенные седым, а он внимательно слушал.

— В Луна-Сити вам не найти журналистов для этой темы, — сквозь ресторанный шум доносился убеждённый голос девушки. — Вам придётся учить их на ходу, и первые полгода ваши материалы будут низкого качества… надо пригласить хотя бы временно двух-трёх профессионалов… на первых выпусках… зададут тон изданию и помогут неопытным репортёрам… дам информацию о подходящих аналитиках и обозревателях…

Ей не понравились и экономические выкладки, которые она бегло просмотрела в старомодной синей папочке:

— Выручка от подписки?…Быстро станете банкротом… флешреклама. Не стоит начинать журнал, не заручившись поддержкой главных рекламодателей, а лучше — краткосрочными контрактами. На первые полгода вам поверят… я могу в этом помочь… а потом они взвесят вашу популярность и решат ваше будущее… первые несколько номеров будут особенно важны.

Она одобрила рекламную кампанию, предложенную мужчиной:

— Щиты вдоль Мэйн-стрит и Уошингтон-авеню — это очень хорошо… модные журналы ещё разрешают рекламировать… и субботнее тиви… но рекомендую вам также добавить…

Тут заиграл джаз «Маджиано», и, к досаде юноши, он уже ничего не услышал из разговора за соседним столиком.

Одевалась девушка фантастично — непонятно как, но её облик действовал на юношу, да и на большинство окружающих мужчин совершенно пронзительно. Каждый день она была в новом платье или костюме; наряды отличали очевидная простота, абсолютное изящество и неотразимая эффектность. Возможно, главная роль в этом феномене принадлежала стройной фигуре девушки, но разложить на составляющие обаяние зеленоглазой красавицы не представлялось возможным. Может, она — девушка-модель? Но её разговоры с другими людьми демонстрировали, что она, скорее, принадлежит к кругу интеллигентных журналисток или деловых леди.

Итак, она была умна, хорошо воспитана и красива. Совершенно нереальное сочетание, клише плохих мыльных сериалов, а других соап-опер и не бывает.

Но что-то с девушкой было не так, и над этой загадкой молодой человек всё время ломал голову. Почему она всегда одна? Впрочем, это как раз было понятно: от девушки веяло полным равнодушием к любым комплиментам, так что галантные мужские языки при ней теряли гибкость. Молодые мужчины, ужинавшие с ней, вовсю старались понравиться девушке и, насколько мог юноша расслышать, делали это совсем неплохо. Но она осталась совершенно нетронутой этими усилиями.

Это непробиваемое равнодушие зеленоглазки и останавливало юношу от попыток познакомиться с ней. Он боялся всё испортить какой-нибудь неловкостью. Разбитую вазу в целую не превратишь. А в девушке ощущалась какая-то хрупкость.