Я живу в этом теле - Никитин Юрий Александрович

– Как это?

– Вы единственный, – объяснил он с довольным смехом, – кто жалуется на свои мозги, кому не хватает ума. Все остальное человечество в один голос жалуется на нехватку денег, времени, начальство, политиков, солнечные пятна, неудачный покрой штанов…

Я с облегчением выпустил из груди воздух, стараясь сделать это как можно незаметнее.

– Ну, Аркадий… вы тоже вроде бы жаловались.

– Умом я понимаю, – отозвался он. Неподдельная тоска прозвучала в красивом бархатном голосе. – Но ум – это компьютер… А ощутить? Я ведь ощущаю разницу в размерах муравья и слона! А здесь словно упираюсь в некую стенку. В то же время…

Голос его слегка изменился. Я, чуткий ко всему, словно с меня содрали кожу, спросил настороженно:

– Что в то же время?

– В то же время… – выговорил он с трудом, – дважды меня посещало ощущение… еще в детстве!.. но помню доныне это странное, почти нечеловеческое чувство… что я близок к пониманию чего-то необыкновенно важного… не могу даже выговорить! Необыкновенно важного, и… это странное ощущение необыкновенно, просто непостижимо огромного. С того времени я и занялся астрономией, астрологией, изучаю все оккультные науки… хотя наукой их назвать, конечно же, – оскорбить подлинных ученых.

– Ну и…

Плечи его опустились. Голос стал хриплым:

– Ощущение не повторялось. Хуже того, даже воспоминание стало меркнуть, как будто кто-то вопреки моей воле и стараниям удержать… вытирает его из памяти! Я же говорю, что не могу даже Землю ощутить круглой! Чего уж проще?

– Да-да, – согласился я торопливо, глаза опустил, чтобы астролог не заметил ужаса, который ношу в себе. – Вернемся к нашим… э-э… женщинам?

Далеко за полночь Аркадий с Людмилой вышли проводить нас до метро. Звезды сияли, вымытые, блестящие. Я страшился поднимать глаза, но все же украдкой, словно меня кто-то заставлял, поглядывал в эту угольно-черную бездну. Небо как небо, звезды как звезды: даже ощутил смутное разочарование, что не чувствую того внезапного страха, такого нечеловечески огромного и леденящего.

И все-таки… снова, как в далеком детстве, внезапно заметил, что не все звезды похожи на льдинки: на самом деле одни красноватые, другие с голубым оттенком, есть оранжевые… Стали видны даже мелкие, словно над Москвой все предприятия прекратили загаживать атмосферу, а на автомобили установили очистители воздуха.

Наши подошвы ступают по подошвам двух таких же существ, что шли в близком, но неведомом антимире. Нас разделяет тонкая пленка мокрого асфальта, в котором так же точно отражаются огни реклам, высотные дома и даже темное небо с далекими звездами. Я скосил глаз вниз, а мой зеркальный двойник с таким же напряжением начал всматриваться в меня. Рядом с ним двигается существо, которое смутно чувствует единство со всей Вселенной, чувствует на биологическом уровне, только чуть обостреннее большинства существ планеты, а вот мой двойник, судя по его виду, уже не только чувствует, но и осознает это единство.

Аркадий часто посматривал вверх, голос прозвучал восторженно:

– Какое небо!.. Не часто природа нас балует таким зрелищем в большом городе.

– Редкость, – согласился я.

– Я только на даче могу полюбоваться небом, – сообщил он. – А еще лучше, когда навещаю дедушку с бабушкой. У них на Севере небо такое чистое!..

Огромный звездный купол выгнулся исполинской перевернутой чашей. Мир накрыт от горизонта до горизонта, а звезды подмигивают, шепчутся, я почти слышал их голоса. И хотя знал: звезды светят ровным холодным светом, а мигание – всего лишь преломление света в многослойной атмосфере, все-таки мигающие звезды чем-то уютнее, человечнее, ближе, роднее…

За нами, чуть приотстав, шли Людмила и Маринка. Они щебетали о фижмочках на платьях, пряжках на туфлях и прочей шушере, под ними в мокром асфальте тоже двигались смутные тени. На этот раз мы с Мариной побывали у астролога уже по моей инициативе.

Я снова посмотрел на звездное небо. В правой части свода смутно улавливалось некое неудобство. Почти эфемерное, исчезающее, но, когда повернул голову и бараньим взглядом уставился в ту часть неба, смутное чувство неблагополучия пахнуло, как холодным ветерком.

Аркадий проследил за моим взглядом:

– Что-то интересное?

– Да так, – пробормотал я. – Честно говоря, в детстве знал два десятка звезд, а теперь могу отыскать разве что медведиц да Утиное Гнездо. Незнакомое небо… А что вот там, где две такие яркие звездочки, а чуть левее пять или больше мелких? Как пыль, ничего не различу…

Он всмотрелся:

– А, этот квадрат случайно знаю. А что там заинтересовало?

– Да так, – сказал я с некоторой заминкой. – Какое-то чувство неблагополучия. Как будто там кошка попала под машину. Или воробей выпал из гнезда на асфальт.

Я засмеялся, Аркадий тоже хохотнул, вежливый, но глаза стали серьезными:

– Кошка под машину?.. Интересно.

– А что не так?

Он задрал голову, а шаг замедлил, чтобы не шарахнуться лбом о фонарный столб. Бледное лицо было обращено к небу, мне показалось, что по желтой, как у мертвеца, коже бродят тени от звезд.

– Интересное видение, – сказал он медленно, – а что еще кажется там не так?

Я пожал плечами:

– Небо как небо. Звезды…

– А вообще на небе?

Он спрашивал настойчиво, я пробежал взглядом по звездному куполу, почти не зацепляясь за острые блестящие гвоздики. Иногда небо выглядело как огромная черная яма, но сейчас я видел именно плотный купол, которым накрыта земная твердь, а через крохотные пулевые отверстия пробиваются тонкие лучики света.

– Вон там, – указал я пальцем. – Нет, левее… Там вроде серое пятно.

Его взгляд скользнул по моему пальцу и ушел на сверхсветовой скорости ввысь. На лице медленно проступало задумчивое выражение, потом брови сдвинулись, а на лбу прорезалась глубокая морщинка.

– Интересно… Вы в самом деле раньше не увлекались астрономией?

– Я? – удивился я. Оглянулся на бредущих сзади женщин. – Не больше чем культурой тольтеков.

– А культурой тольтеков?

– От Марины как-то услышал краем уха. Понравилось: культура тольтеков! Абсолютно не интересуюсь. Даже не знаю, что такое тольтеки: люди или плесень в пробирке. А почему спрашиваете?

Он опустил взгляд на улицу, оценил расстояние до ближайшего столба, выверил дорогу и снова задрал голову. В глазах было недоумение и начал разгораться нездоровый блеск.

– Да так… Там, где вы увидели выпавшего воробья, там столкнулись две галактики. Еще двести миллионов лет назад, но эхо взрыва докатилось только сейчас. Ну, видимое эхо взрыва. Удалось увидеть крохотную искорку. Больше ничего…