Я живу в этом теле - Никитин Юрий Александрович

Я на какое-то время отключился, ибо тут же представил себе галактику, ее размеры, и хотя такое представить невозможно, но даже от попытки весь похолодел, в ушах предостерегающе застучали молоточки. Вообще-то, чтобы сбить поток страшилок, надо бы спросить что-нибудь рациональное, а при сравнении ушной раковины и галактики я нашел бы совсем не мелочные различия, но для этого надо же взглянуть на фотографию самой галактики…

– Судя по китайской акупунктуре, – врезался в уши возбужденный голос астролога, – в раковине уха существует три тысячи нервных точек! Если же их отметить на карте уха, а потом эту карту наложить на карту звездного неба, то эти нервные точки с поразительной точностью совпадут с местоположением самых ярких звезд нашей галактики!

Марина повизгивала от сладкого ужаса, глаза счастливо горели, как фонарики. С поразительной, подумал я вяло, это сколько? И если уж накладывать карту на галактику, то не на ребро же, где находимся, а как-то со стороны плоскости… Оттуда, кстати, никто нашу галактику не видел. Но здесь в такие мелочи не вдаются…

Маринка сказала сладким шепотом:

– Я слышала… есть теория… ну, пусть гипотеза, что все мы – пришельцы из космоса. Наши предки когда-то опустились на эту планету, корабль починить не смогли, но сами выжили, только одичали, вернулись в первобытно-общинный строй. Но потом медленно начали строить цивилизацию заново, совсем забыв о небесном происхождении.

Они оглянулись на меня, приглашая вступить в разговор, но я только спросил тупо:

– Ну и что?

– Как что? – удивилась она. – Вон Людмила все рассказывает про своего двоюродного дедушку в Америке! На что-то надеется. Так то паршивая Америка, а то вовсе родня из космоса! Может быть, мы по прямой линии от принцессы Фо-мальгаута!

Астролог гордо выпрямился, прямо гвардеец на параде перед императорским величеством, а я тоскливо подумал, что и принцессы мрут, как простые тараканы. То есть как ее подданные. И тут уже без разницы, насколько у тебя голубая кровь…

Маринка облизала сухие губы, астролог заметил, сказал галантно:

– Если хотите, можно чаю…

– Если можно, – сказала она благодарно.

Я поднялся:

– Сидите, я сам открою… То есть поставлю чайник.

На кухне астролога, как и водится у творческой натуры, мрак и запустение. Недостает только длинной замшелой паутины с огромными толстыми пауками, что следили бы за мной большими голодными глазами. И хорошо бы летучих мышей на поперечной балке.

Я отыскал чайник, наполнил из-под крана водой и вдруг увидел случайно прошмыгнувшего таракана. Сердце дрогнуло. У меня уже недели две муравьи на голодном пайке. Тараканов и раньше на кухне не водилось, а мух в последнее время как вымело. Редко-редко залетит какая дура, я тут же ее ловил, с торжеством обрывал крылья и нес, наполовину придушенную, муравьям, чтобы получили удовольствие, добивая, расчленяя еще теплое…

Оглянувшись, увидел через дверной проем во второй комнате мужика, который называл меня по имени. Он говорил кому-то о нравственных исканиях Камю, его иррациональности, на что одна из девиц возражала быстрым, совсем не кокетливым, как у Маринки, говорком:

– Да оставьте Камю в покое!.. У нас в стране что творится? В нашем городе, на нашей улице, в нашем доме? В наших семьях, наконец? С нашими детьми, друзьями, со всеми нами?..

Видя, что они завелись крепко, я быстро и уже заново оглядел кухню. Модерн, блеск, финская раковина-мойка, импортный гарнитур, но отечественные тараканы освоили и импорт, и я осторожно приподнял зеркало, что висело над раковиной… Так и есть! Непуганые тараканы сперва уставились на меня с сердитым удивлением, здесь никто к зеркалу не притрагивается, я успел схватить двух жирняков, прежде чем остальные шарахнулись в стороны.

К счастью, астролог не пользуется электрозажигалкой: рядом на столе горка спичечных коробков. Я освободил один, засунул туда пленников. Чуток придавил, конечно, иначе выскочат оба, едва приоткрою, чтобы посадить новых, если сумею отловить еще…

В комнате разглагольствовали громко, я прошелся по кухне, приподнимая салфетки, влажные полотенца на батарее, горшки с цветами, тарелки. Еще один крупный и пять штук поменьше, недавно перелинявших, нежнотелых, сочных, десертных.

Вернулся в комнату с приятно потяжелевшим спичечным коробком во внутреннем кармане. Астролог спросил, едва увидев меня:

– Егор, а как вы оцениваете такие грандиозные возможности?

– Какие? – не понял я. – Чайник сейчас закипит, у вас напор газа сильнее, чем в нашем районе.

– Ну, что наш организм является отражением вселенских процессов? Что даже ярчайшие звезды соответствуют точкам с повышенной температурой на поверхности наших тел…

– Тогда уж Вселенная соответствует нам, – сказал я рассеянно, прислушиваясь к только мне слышимым скребущимся звукам в спичечном коробке.

Он на миг отшатнулся, потом глаза блеснули демонической гордыней:

– Вы правы… Как вы правы!.. Это еще вопрос: человек ли соответствует вселенским чертежам, или же сама Вселенная строилась по чертежам человеческого тела, которому надлежит… надлежит…

– Надлежит, – согласился я твердо. – Просто надлежит! Не надо уточнений, что неизбежно сузят…

– Да-да, сузят! Вы правы, вы пронзительно, я бы сказал, правы!

Он воодушевился, размахивал короткими белыми ручками, взъерошенный и нескладный, счастливый по самые… по самые, что Вселенная копирует его всего с потрохами. Ко мне на миг заглянула горькая мысль, что даже если это в самом деле так, то что с того: все умрет, но в кармане заскреблось, в душе сразу потеплело, я покивал:

– Да, конечно… Поэтому вы и связываете судьбу человека с отдельными звездами?

Он потряс головой:

– Нет, нет и еще раз нет! Не со звездами, а с целым комплексом обстоятельств, когда совокупность, так сказать, всех данных, в том числе еще кто в какое время родился: утром или вечером, какой домен в это время властвовал, и какие сферы в этот миг наложились друг на друга… все это и определяет судьбу человека! И дает возможность предсказать его жизнь с предельной точностью!

С кухни донесся свисток. Я, извинившись, метнулся к плите, разлил кипяток по приготовленным чашкам, по ложке сухого чайного листа в каждую, здесь все интеллектуалы, должны употреблять крепкий, бутерброды на чужой кухне все-таки пусть готовят женщины. Руки проделывали привычные движения, все просто, понятно, заученно, вот так бы и идти по жизни… как идет абсолютное большинство, не задумываться над тем, Что Нас Ждет, когда вот прямо сейчас руки ослабели, могу не удержать чашку с горячим чаем…

Чтобы уберечься от обморока, заставил себя прислушаться к разговору из малой комнаты. Там мужик, лицо которого знакомо, а зовут, как выяснилось, Володей Крестьяниновым, завел спор с другим, Сергеем Зайковым, существовал ли в реальности король Артур или же его придумали барды. Мои руки вздрагивали, во рту ставший привычным привкус горечи. Эти двое, как и вся планета этих разумоносителей, не понимают, что весь тот мир, все те древние века – уже сказка для нас, живущих в мире небоскребов, компов, Интернета, мгновенной передачи данных.