Вам возвращаю Ваш портрет - Дмитриев Борис

Попрощавшись по—товарищески с комиссаром крепким рукопожатием, комдив принялся задумчиво прохаживаться около центрального пенька, напряженно пытаясь постигнуть непредсказуемость предстоящих военных баталий. Внутреннее чутье бывалого боевого командира безошибочно подсказывало, что в заявлениях комиссара, при всей их сумасбродности, просматривались некоторые победные предпосылки. Однако не в правилах Чапая было уклоняться от свирепого боя, сдавать стратегические позиции. По его глубокому убеждению, лавры полководца Кутузова хотя и украсят биографию любого военного стратега, однако едва ли превысят унизительное оставление Москвы. Биться будем с первой минуты до последней капельки крови, — так решил для себя комдив и направился к озеру, переговорить на всякий случай с кем следует.

Безмятежно плескалось древнее озеро, поившее своими целебными водами еще бедолаг динозавров. И прибрежные ивы, и кусты и деревья кругом даже не подозревали, какая большая беда надвигается на их благословенную землю. Какими пожарищами и бомбежками будет изуродована, испепелена щедро кормящая всех землица, сколько безутешного горя, кровушки людской, примет она. И знает ли о том беспечная жаба, притаившаяся на ольховой коряге, может даже в ожидании комдива, что это и в ее родительский дом стучится беда. Не стал Василий Иванович сгонять с насиженного места пригревшуюся жабу, но просто достал из глубокого кармана галифе свой мобильный телефон и набрал заветный девятизначный номер.

— Слушаю тебя, Василий, — отозвался Создатель, — всетаки разговоры наши не проходят бесследно, вот ты уже уступил насиженное место беззащитной лягушке. Или это надвигающаяся беда заставляет пусть не любить, но проявлять уважение к окружающей жизни? Готов внимательно слушать тебя.

— Никогда бы не стал по пустякам беспокоить Вас, Отче наш, но вопрос у меня, как всегда, исключительной важности. Все идет к тому, что на нашу землю придет большая война, и дивизии против воли придется вступить в тяжелейшие кровопролитные бои. За исключением комиссара, весь личный состав в полной растерянности, никто не знает, как предотвратить эту беду. А если война? Тогда удастся ли нам одержать победу? Все—таки очень обидно, ведь самой малости не хватило, чтобы достроить коммунизм и тогда во всеоружии сокрушить любого врага. Что посоветуете? Как подостойнее встретить начало войны? Всевышний ответил не сразу, складывалось впечатление, что перед звонком он был занят обычной бытовухой. Об этом не совсем ловко рассказывать, но «лучше горькая правда, чем сладкая ложь». По всей видимости, Создатель был увлечен хлопаньем мух. Потому что прежде, чем услышать ответ, Чапай отметил характерный хлопок и радостный возглас «Попал!». Потом было еще традиционное чирканье спичками, как будто раскуривает трубку и, наконец, прозвучал сам ответ:

— Удивляюсь я на тебя, Василий. Ты человек от младых ногтей безнадежно военный, но все еще не понимаешь, что у войны не бывает начала. Убийство людей это всегда итог, завершение худых долгих дел. Ожидаемое нашествие началось по моим прикидкам эдак лет двадцать или тридцать назад, просто вы долго делали вид, что не замечаете этого. А если и замечали, то надеялись, что вас это не касается. Теперь отступать, уклоняться от схватки не вижу возможности, война неминуема. Но ты должен хорошо понимать, что никакую войну нельзя проиграть или выиграть. В этом деле можно только не опозориться, впрочем, можно и наоборот. На что у вас хватит мужества и ума, мне пока что неведомо. Советовать ничего не могу, потому что ненавистные тебе капелевцы это тоже ведь божие люди, и с ними пребывает наше небесное заступничество. Выбирать между вами не стану, этот спор придется решать без меня. Одно лишь могу тебе от души посоветовать, постарайся избежать всяких подлостей, воевать ведь тоже можно с достоинством. Больше мне не звони. Понадобишься, сам потревожу.

У Чапая в эту минуту дрогнуло сердце и сделалось нестерпимо грустно, похоже это были последние слова слышанные им от Всевышнего. Когда теперь появится возможность и представится ли вообще оказия пообщаться с Богом он, конечно, не знал. Почему—то вдруг вспомнилось детство, самое раннее, когда он маленьким карапузом стоял босиком на околице и видел вдали вертящийся смерч. Было так боязно, страшно, что не находилось сил двинуться с места. А смерч неотвратимо наступал на него с готовностью увлечь своим вихрем, захватить адским круговращением. И только после того, когда роковая стихия промчалась совсем близко, он с удивлением обнаружил маленькую лужицу у босых своих ног. Маленький Вася зажмурил глазенки, закричал тоненьким голосом «Мамочка!» и побежал по улице в сторону дома.