Вам возвращаю Ваш портрет - Дмитриев Борис

Речь не идет, конечно, о Рафаэле и Сурикове, но доложу вам, что даже у моего родного деда, деревенского кузнеца, имелось в наличии прекрасное столовое серебро, вышедшее из известных мастерских ювелира Хлебникова. До меня дошла чудом уцелевшая серебряная чарка, которой дедушка имел удовольствие пользоваться. Имел удовольствие пользоваться изделием Хлебникова и я. Очень советую, обязательно обзаведитесь старинной серебряной чаркой. Возвращаясь домой из нелегких мужских дорог, присядьте к обеденному столу с любимой супругой, наполните старинное серебро крепкой, холодной водочкой, пригубите чарку и вы обязательно ощутите на устах живительную прохладу благородного серебра, проникающую в самое сердце вашей уставшей плоти. Мера напитка, глоток предельно выверены, ни капли ни взять, ни добавить. Все настолько умно, удобно, приятно, что вы уже никогда в жизни не притронетесь к этим псевдохрустальным рюмочкам и стопочкам, легкомысленно позвякивающим в хлипких совковых сервантах.

А еще у меня хранится приданное бабушки Ульяны — старинные, с боем, настенные часы. Помню их с раннего детства. Каждое воскресенье папа самолично поднимался на ореховый стул, потолки—то были будь здоров, и заводил часовой механизм. Ритуал очень строгий, никто не смел самовольно забавляться пружинным ключом или подводить циферблатные стрелки. Папа делал это основательно, не торопясь, мягко вкладываясь в старинный «бэккеровский» механизм. Настоящий часовой ход сродни семейному гимну. Все живущие в доме круглыми сутками купались в этих глубоких, умиротворенных звуках, они задавали особый ритм всей нашей жизни. Ритм спокойный, надежный, весьма располагающий к любви и добропорядочности. Я иногда слышу звуки мобилки—будильника, напоминающей моей дочери о необходимости собираться в университет. Это даже не звук, какая—то электрическая суматоха, напоминающая хаотическую возню нереализовавшихся сперматозоидов. До чего же жалко нынешнюю молодежь, досадно за родную дочь, но ведь ничего не изменишь, ничего не поделаешь.

Размышляя о всех надругательствах над средой нашего обитания, невозможно обойти вниманием, мучительно подбираю смысловой эквивалент, и культуру градостроительства, особенно в части нынешнего церковного строительного бума. Сравнительно недавно завершилось возведение Михайловского Златоверхого собора в городе Киеве. Казалось бы, чего желать, когда храм красуется во всем своем великолепии. Однако массового ликования верующих людей, в этой связи, как—то не очень заметно. Неверующим же одинаково весело — что строить, что взрывать. Наши высокие правители, отличающиеся, как известно, исключительной набожностью, в простоте душевной смотрят на храм Божий, как на «Ваньку—встаньку». Махнул рукой — рухнуло, махнул другой — заново вскочило. Между тем практика возведения и содержания культовых сооружений имеет строгую религиозную традицию, освященную церковными таинствами и многовековым христианским опытом. Как бы хотелось, чтобы эта область человеческой деятельности осталась неприступной для большевистской методологии.

Я вот все ломаю голову: а для чего, собственно говоря, нынешним властям потребовалось возводить столь дорогостоящий архитектурный комплекс, как Михайловский Златоверхий. Сказать, что православному люду тесно в киевских церквях, это будет, мягко говоря, не совсем верно, ибо храмы наши во время богослужений, как правило, полупусты. Предположить, что власти руководствуются желанием возвернуть древнему Киеву его старинный, дореволюционный облик — значит отказать властям в наличии здравого рассудка, ибо такая задача невыполнима в принципе, да и нелепа сама по себе. Ведь тогда придется возрождать и «конку», да пожалуй и «золотарный» промысел. Если заподозрить, что киевские власти страдают от переизбытка средств, значит их усилия следует обратить к более животрепещущим нуждам общества. Не худо, например, выстроить приличный интернат для нашей беспризорной детворы, да много чего хорошего можно осуществить с помощью этих средств. А быть может, мы являемся свидетелями негласного соперничества между нашей столицей и Москвой, где с переполоху отчебучили вроде бы как настоящий храм Христа Спасителя.

Почему я сомневаюсь в подлинности вновь возведенного храма Христа Спасителя? Да прежде всего потому, что подменен, утрачен феноменологический побудительный мотив возникновения этого сооружения. Люди, возводившие первозданный храм Божий, вкладывали в свое детище сердечное духовное благодарение Господу за освобождение России от иноземных завоевателей. Нынешние радетели восстановления храма Христа Спасителя руководствовались совершенно иными побудительными мотивами. Вся их суматошная деятельность неприлично откровенно напоминает мрачные времена покупателей и торговцев индульгенциями. Как ни кривляйся, но голая правда состоит в том, что власти фактически вознамерились откупиться звонкой монетой за свои преступления перед церковью Христовой. Не уверен, что Всевышний склонен поощрять подобные игрища. Есть что—то карикатурное в данном грандиозном проекте, весьма напоминающим судьбу кремлевской Царь—пушки, отлитой, как оказалось, на потеху почтенной публике.