Вам возвращаю Ваш портрет - Дмитриев Борис

На ранней свежести размышлялось необыкновенно легко и прозрачно, как после вовремя выпитой чарочки или после получения боевых наград. Поэтому Чапай в очередной раз принялся взвешивать все за и против, применительно к предстоящему генеральному сражению. От этой жестокой схватки зависела дальнейшая судьба всей фронтовой компании. Не случайно комдив до поздних петухов шаманил вареными картошками на штабной стратегической карте, выявляя наиболее уязвимые места в боевых порядках противника. И сколько он ни ловчил, как ни комбинировал, неизменно обнаруживалось, что силенок в дивизии маловато. Незаметно для себя самого он начал активно жестикулировать и даже рассуждать вслух:

— Мне бы пулеметов по флангам с десяток, свежих коней, да патронов побольше, с патронами просто беда. Если верховное командование не подсобит, вся надежда на саблю, в рукопашном бою завсегда наши шашки бойчей. Будет трудно — ногу в стремя и сам поведу, мне не впервой, на фронтах и не такое случалось. Ну, да Бог с ним, Бог с ним, как—то управимся.

Неожиданно в глубоком кармане военных штанов призывно заиграл могучий «Интернационал». Чапаев по музыкальной заставке безошибочно определил, что это опять не ко времени беспокоит Создатель.

— Вот не спится ему в такую рань на блаженных своих небесах, — про себя усмехнулся комдив, — видно не к кому руку под одеялом с душой приложить. Сейчас опять примется или морали читать, или расспросами дурацкими заниматься. Не даст перед боем мозгами спокойно раскинуть, но и не ответить никак не получится.

Между тем Василий Иванович непроизвольно соскочил с ольховой коряги, выпрямился в полный рост, поправил бинокль, одернул обмундирование и по—военному четко, как перед строем готовой к атаке кавалерии, отрекомендовался.

— У аппарата, Отче наш, весь во внимании!

— Слышу, что у аппарата, — недовольным голосом пробурчал Создатель. — С кем это Бог, ты зачем пустозвонишь Василий, для чего без нужды языком своим треплешься? — не утруждаясь предисловиями, со старта обрушились обвинения в трубке. — Вы, наверное, не совсем меня правильно поняли, — начал торопливо оправдываться огорошенный Чапай. — Я и в мыслях никогда не держал доставлять Вам по чем зря огорчений. Не сочтите за наглость, но должен заметить, что Вас постоянно донимает измена, также невозможно поддерживать приятельские отношения.

Читателю может показаться неправдоподобным, но комдив отчетливо слышал, как Всевышний чиркнул запаленной спичкой, еще более явственно слышал, как Тот затянулся и пустил паровозом струю. По всему выходило, что в райских садах между нежной клубникой и румяными яблочками, как ни в чем ни попало спокойно махорку выращивают. Доверяй после этого жарким проповедям всевозможных священников.

Итак после тройки глубоких затяжек, ну явно же прокуренным голосом, абонент начал неспешно плести свои вологодские кружева.

— Вечно вы норовите ничего не подозревающего, увлеченного бесконечными трудами Создателя куда—нибудь взять да пристроить. Обрати внимание, ты последнее время регулярно говоришь по одному и тому же поводу несовместимые вещи. — Один раз заявляешь по собственной прихоти «Бог с ним», другой раз заявляешь «черт с ним». Признаться, меня такая легкомысленная путаница весьма настораживает. Складывается впечатление, что ты не находишь между нами никакой существенной разницы, того и гляди рога мне с копытами небрежно приладишь. От меня не убудет, но ты постепенно утратишь способность различать хорошие и плохие дела, а это грозит, уверяю, большими печалями.

Удивительное совпадение — пока Василий Иванович рассеяно внимал очередным закидонам Создателя, к берегу украдкой причалила здоровенная зеленая рептилия, по научному «жаба». На первый взгляд может показаться, что в этом нет ничего особенного, но это если не брать во внимание левую заднюю лапу мерзотины, кем—то тщательно перемотанную тончайшей зеленой же водорослью. Перемотанную по всем правилам медицинской науки, с ровненькой шинкой под плотным жгутом.

— Учти, — продолжал Всевышний, — отсюда сверху видно все, практически как на ладони, или, как ты удачно заметил, все одно, как по японскому телевизору. Я даже вижу, что сейчас рядом с тобой, у самого берега, мирно дрейфует безобидная жаба. Не упускай хорошей возможности проявить для покоя души благородство, извинись перед трепетной долькой всего мироздания. Плохо ведь не то, что ты ни в чем неповинную жабу обидел, плохо, что ты ранил себя и когда—нибудь пожалеешь об этом.