Вам возвращаю Ваш портрет - Дмитриев Борис

Между тем, звонок от командарма Фрунзе вполне мог иметь и секретное содержание, на фронте всегда могут развернуться неожиданные военные действия. Поэтому Василий Иванович предусмотрительно дистанцировался от центрального пенька, отошел на известное расстояние и по всей форме доложился:

— Слушаю Вас, товарищ командарм, немедленно готов к выполнению любого задания!

За столом слышны были только скупые обрывки ответов Чапая. Можно было примерно догадываться, что речь идет о наличии боеприпасов, о заготовке фуража и рытье паутины окопов. Потом разговор перешел в житейскую плоскость, похоже, не забыли про баб, и еще про какие—то вызвавшие здоровый смех милые глупости. Но как это часто бывает, даже у самых важных людей, за праздниками наступают серые будни, и по тому как Чапай подтянулся, нахлобучил папаху, ощетинил усы, не трудно было догадаться, что беседа перешла в деловое, серьезное русло. После короткого прослушивания Василий Иванович четко отрапортовал: «Здесь, у меня, товарищ командарм».

После следующего прослушивания он подтянулся еще строже, еще глубже нахлобучил папаху, ощетинил, как для парада, усы и четко доложился: «Так точно, сидим здесь, чаек попиваем, по партийному ведем товарищескую беседу».

Опять через паузу, Чапай начал нервически теребить свой бинокль, с чем—то хаотически соглашаться, благодарить за звонок и в конце сообщил: «Хорошо, сейчас с удовольствием передам».

Комдив, глядя куда—то в сторону, где над дальней кромкой леса в вольном полете кружил соколок, мелкой рысцой подскакал к центральному пеньку. И со словами «Это Вас, дорогой Анатолий Варфаломеевич», все еще отводя в сторону, не единожды смотревшие смерти в лицо глаза полного Георгиевского кавалера, передал трубку Чумайсу.

Рыжий чертяка, не изображая никаких человеческих эмоций на своей отмороженной физиономии, ловко подхватил услужливо предложенный мобильный телефон и, как ни в чем ни бывало, практически на равных сообщил командарму: «Все в порядке, Михаил Васильевич. Скоро буду, обождите немного. Без меня, пожалуйста, не начинайте».

Никогда еще, сколько существует под звездным небом Разлив, не было такой тишины и конфуза, как после состоявшегося разговора между Чумайсом и Фрунзе. Даже когда уходили в небытие динозавры, даже в это трагически беспощадное время беспокойно чирикали воробьи и квакали в мутной воде зеленые жабы. Здесь же ощущение было такое, что наступил полный Армагеддон, заключительный конец света.

— Чего приуныли, друзья? — нарушил гробовое молчание, пустившийся в бесстыжий кураж преобразившийся фармазонщик, — может и вправду чайку хлебанем на дорожку, красиво завершим нашу душевную встречу. Скоро вам ваучеры подвезут, заживете на полную катушку, еще благодарить меня будете. Надо же делать хоть маленькие перекуры на пути к коммунизму, подметки в дороге чинить, и строго сверяться по розе ветров с марксистской теорией.

— На полную катушку это как, — зашевелила разинутым в долгом оцепенении ртом, словно выпадая из трактора, знаменитая Паша Ангелина. — Это когда нас всех намотают а потом станут веревки сучить?

— Все наоборот, все наоборот, дорогая Керосина Ангелина, — успокоил с любезной улыбкой трактористку Чумайс. — Это когда мы Вас сначала хорошенько засучим, чтобы Вы потом легко на катушки наматывались. Серпок то крестьянский не случайно с собой прихватили. Может прошлись бы в тенек под сосенку, чикнули кое—кому безразмерные прелести, чтобы не мешали в забое нормально уголечек рубать.

— Это что же такое творится, — истерически завизжала, не совладав с собою, насмерть оскорбленная королева черноземных полей.

Щеки ее затряслись, как совсем не давно у Алексея Стаханова. Так же начала хватать ртом свежий воздух, будто выброшенный на песчаный берег карась и, теряя равновесие, стала валиться набок. Вовремя подхваченную сильными мужскими руками Ангелину поволокли в тенек под сосну отпаивать холодной водицей и, при необходимости, мостить на загривок пиявок.

Благополучно разобравшись с ударниками трудового фронта, Чапай как будто кидаясь в кавалерийскую сечу, скомандовал Петьке: «Лучших коней! Без заминки! И смотри у меня! Анатолия Варфоломеевича доставишь по месту назначения быстрее, чем на четырехмоторном аэроплане. На дорогу за шалашом в погребке баночку с черной икоркой возьмешь, от комдива почетные гости не убывают без добрых гостинцев. Пускай в главном штабе наперед знают, что чапаевская дивизияне подкачает, не только в жестоком бою, но и в гражданке не подведет».