Темный горец - Монинг Карен Мари

    «О, милая, ты так прекрасна. У меня захватывает дух, когда я смотрю на тебя». Избитые фразы, подумал он, презирая себя, такие жалкие слова по сравнению с тем, что он чувствовал.

    Она вспыхнула от удовольствия. «Это было что-то вроде стиха, то, что ты читал?»

    «Да, что-то вроде этого», проурчал он, переворачивая её в руках так, чтобы она видела его лицо.

    «Мне понравилось. Показалось…романтичным». Она любопытно на него смотрела, покусывая нижнюю губу. «Ну что это было?»

    Когда он не повторил его, она подумала минуту, потом сказала, «О, думаю, вспомнила. Ты сказал 'Если что и должно быть потеряно…»

    «Нет, милая», крикнул он, застыв. О, Боже, что он наделал? Он не посмеет позволить ей вернуть ему клятву. Если с ним что-то случится. Она будет связана с ним навечно. Если что-нибудь ужасное случилось бы, если - Боже упаси - он на самом деле стал тёмным, она была бы связана с ним, тварью из ада? Она могла бы быть привязанной навечно к бешенству и ярости того, чем были Драгары! Нет. Никогда.

    Хло моргнула с обиженным видом. «Я просто хотела повторить его, чтобы запомнить». Маленький стих заставил её почувствовать себя необычно, странно вынуждая её по какой-то причине повторить его тоже. Это были сладчайшие слова, которые он когда-либо ей говорил, даже если это был всего лишь стих, и она хотела бы надёжно сохранить его в своей памяти. Он не был тем мужчиной, который бросал слова на ветер. Он что-то подразумевал под ними. Может так Дэйгис МакКелтар говорил о своих чувствах? Рассказывая строки из поэм?

    Хотя она дремала, когда он говорил, она была вполне уверена, что он сказал что-то похожее на ”моя жизнь за твою”. Если бы он любил её так! Она больше не хотела быть просто женщиной, которая была в душе Дэйгиса МакКелтара, она хотела быть той единственной, которая осталась бы в его душе. Навечно. Последняя женщина, с которой он когда-либо занимался любовью. Она хотела этого так яростно, что даже просто желание было своего рода болью.

    И, ради Бога, она хотела услышать эти слова снова.

    Она открыла рот, чтобы настоять, но в этот момент он крепко прижал свой рот к её приоткрытым губам и - проклятье, мужчина был способен зацеловать женщину так, что она превращалась в рой гормонов, гудящих, как наклюкавшиеся маленькие пчёлки! - через пару минут единственная вещь, о которой она думала, было то, как он прикасался к ней.

    Сильвен не был тем человеком, который был склонен к подглядыванию. Но это было до того, пока его сыновья не ушли и не нашли своих половинок, тогда, казалось, он начал делать все те вещи, которых не делал раньше. Как подслушивание вызывающего смущение, личного и обжигающего разговора между Драстеном и Гвен, которое закончилось тем, что Сильвен затащил Нелл к себе в постель. И женился на ней спустя некоторое время.

    Он скрипнул зубами. Она была чертовски прекрасной женщиной тоже. Знала больше о Келтарах, чем сами Келтары знали о себе. За те двенадцать лет, пока она была его экономкой, она изучила почти каждую тайну их замка, включая ту, которую даже он не знал: тайное место, которое было забыто на почти восемь столетий, согласно последнему посещению, о котором он прочитал в журнале, который там нашёл.

    Она сказала, что обнаружила подземную комнату во время весенней уборки лет двадцать назад. Она не упоминала о ней, потому что думала, что он знал - и кроме того, добавила она язвительно, это было тогда, когда ты со мной не разговаривал. Сильвен тихо хмыкнул. Ну и дураком же он был, отвергая свою к ней страсть. Столько потраченных впустую лет.

    Не тратишь ли ты снова время впустую, старик? осведомился язвительный внутренний голосок. Не остались ли ещё вещи, которые ты отказываешься ей сказать?

    Он резко отбросил эту мысль прочь. Было не время думать о себе. Сейчас настало время сосредоточиться на том, чтобы найти способ спасти его сына.

    Содержимое комнаты было той причиной, по которой он притаился сейчас в тени главного зала в ожидании возвращения Дэйгиса. Были там тексты и артефакты, которые Дэйгису надо было увидеть. Исключительный объём материала в подземной комнате был неимоверным. У них могли уйти недели только на то, чтобы просто каталогизировать всё.

    Сильвен почувствовал своего сына до того, как он вошёл в главный зал и начал подниматься, но в последнюю минуту перед тем, как открылась дверь, он услышал тихий шелест хриплого женского смеха. Потом тишина, которая могла быть наполнена только поцелуями. Ещё смех.