Погоня за счастьем - Линдсей Джоанна

— Верно, — просияла Мелисса, но мать еще не договорила.

— А теперь о главном. Моя дочь скомпрометирована?

Мелисса тихо застонала и отвела глаза. Она и Линкольн уже обсуждали эту тему по пути в Лондон, и оба решили не упоминать о том, что было прошлой ночью. Это только смутит окружающих и навлечет позор на Мелиссу. Мало того, еще ухудшит положение: отец наверняка подумает, что Линкольн сделал это, стараясь силой принудить родителей согласиться на свадьбу.

Молчание и пунцовые щеки Мелиссы оказались достаточно красноречивы.

— Вижу, так оно и есть, — кивнула Кимберли. — Что ж, мы ничего не скажем отцу… если это может помочь. Надеюсь, он и не спросит, потому что отрицать нет смысла: все и без того написано у вас на физиономиях.

— Когда ты ожидаешь его? — спросила Мелисса, спеша сменить тему.

— Трудно сказать… — начала было Кимберли, но из передней донесся громовой голос Локлана:

— Где она?!

Очевидно, дворецкий сообщил ему о появлении Мелиссы.

— Думаю, прямо сейчас, — поправилась Кимберли.

Глава 38

В гостиную ввалился Локлан, растрепанный, пыльный, уставший и, что самое главное, разъяренный. Гигант, вышедший на тропу войны, казался поистине устрашающим. Да и первые же слова, сорвавшиеся с его губ, не позволяли надеяться на то, что он так легко успокоится.

— Назови хоть одну вескую причину, по которой я не должен оторвать тебе голову! — набросился он на Линкольна.

— Потому что он мне нравится в таком виде, — немедленно отпарировала Мелисса.

— В таком случае приведи хоть одну вескую причину, по которой я не должен запереть тебя в твоей комнате на последующие десять лет, или пока тебе не разонравится вид головы у него на плечах, — прошипел Локлан.

— Потому что не пройдет и дня, как ты сам откроешь дверь, ибо терпеть не можешь меня наказывать.

— Вздор! Придумай что‑нибудь другое! — потребовал он.

Мелисса подвинулась к Линкольну. Ей нечего было бояться отца, но она инстинктивно жалась под крылышко жениха в поисках защиты и поддержки. Кимберли сразу отметила это, хотя сама Мелисса еще не осознала смысл своего поступка.

— Он привез ее обратно, — спокойно заметила Кимберли. — По‑моему, уже одно это должно вызвать уважение к нему. И они не женаты, хотя могли бы. Но Линкольн вернул Мелиссу, вместо того чтобы…

— Ты отказываешься от нее? — ахнул Локлан, забыв о своем первоначальном намерении.

— Наоборот, только и мечтаю о том дне, когда она станет моей женой. Но ее счастье значит для меня больше моего собственного, и, поскольку она не может обойтись без вашего благословения, я сделаю все возможное, чтобы его получить.

— Это его решение, — вставила Мелисса. — Я бы вышла за него при любых обстоятельствах. Но предпочитаю свадьбу, о которой всегда мечтала. Чтобы ты отдавал меня жениху, а все родные собрались разделить мою радость! Линкольн согласился со мной и сделал так, как мне лучше. Я знаю, что он предназначен мне судьбой. И хочу, чтобы ты тоже был в этом уверен.

— Я с такой же легкостью мог бы сказать, что он не годится для тебя и что я сделаю все, лишь бы ты это увидела. Ты позволяешь чувствам взять верх над разумом.

— А что такое замужество, если не чувства? Неужели любовь тут ни при чем?

— Может, это глубоко ранит тебя, но любовь тут действительно ни при чем.

— Поверить не могу, что именно ты это сказал! — ахнула Мелисса.

— Ты моя дочь, — упрямо отвечал Локлан, — и твое благополучие для меня превыше всего. И уж разумеется, превыше твоих желаний и капризов. Если ты погибнешь, потому что им снова овладеет неукротимая ярость и он снова сметет все на своем пути, что тогда скажешь? Что умерла счастливой?

— Он не…

— Я знаю, что он не причинит тебе зла намеренно. В этом можешь меня не убеждать, — кивнул Локлан. — А я и боюсь именно случайного убийства.

— Ты просишь невозможного. Достаточно того, что я верю: его чувства, неизменно глубокие, сумеют охладить ярость. Впрочем, я не думаю, что до этого дойдет. Но он возненавидел моих дядюшек, когда те попытались одолеть его. Поэтому и обозлился на них, но я… я никогда не сделаю ничего такого, чтобы вызвать его гнев.

Локлан покачал головой:

— Ни он, ни ты, Мелли, не сможете этого гарантировать.

Мелли в отчаянии воздела руки к небу:

— До чего же ты упрям!