Искры гаснущих жил - Демина Карина

— Кэри, — он не спешил уходить и присев рядом с ней, взял за руку. — Пообещай, что когда я вернусь, ты встретишь меня в… том платье, которое будет по вкусу именно тебе. Пригласи портниху. Или выйди в город, прогуляйся по лавкам…

Возможно, она так и сделает.

— Только, пожалуйста, возьми с собой охрану. Я распоряжусь.

— Возьму.

— И не стесняйся в тратах. В конце концов, ты моя жена.

— И друг?

— Конечно, — Брокк отправил письмо в камин. — И друг.

Он возвышался над Кэри и как-то в одночасье сделался далеким, чужим.

— И Кэри, когда появится Ригер… деньги, сколько бы ни попросил, дай. Но если он посмеет тебе угрожать… или потребует чего-то кроме денег, не важно, пусть это будет сущий пустяк, к примеру, что-то кому-то передать, куда-то пойти, с кем-то встретиться…

— Я поняла…

— Умница. Не соглашайся. Будет настаивать — гони прочь. Ты в своем доме. Ясно?

Ее дом… возможно, когда-нибудь Кэри в это действительно поверит.

— Да… — и что еще сказать, когда слов почти не осталось? — До свидания.

Наверное, жена имела права поцеловать его на прощание, но…

— До встречи.

Брокк поклонился.

Жена?

Друг. Наверное. Кэри постарается удержать себя в этой роли. Быть другом собственного мужа не так и плохо…

Первый вечер.

И знакомая тишина дома. Пустой стол, который кажется огромным, а Кэри самой себе — крохотной. Она ест, не ощущая вкуса, но слушает шорох часов на каминной полке. Они дразнят Кэри. Стрелки движутся медленно, отсчитывая минуты этого дня.

Кэри заставляет себя не смотреть на часы, но все равно время от времени бросает взгляд. И тогда стрелки замирают вовсе. Минута. И еще две… пять…

…холодный взгляд сквозняком по плечам. И оставленная в комнате шаль — хороший предлог, чтобы спрятаться.

Кресло сохранило еще запах Брокка, металлический, острый.

Зачем он приходил?

И долго ведь сидел, охраняя ее сон.

Никто никогда так не делал…

…кроме Сверра.

— Брокк другой, — Кэри забралась в кресло и, набросив шаль на плечи, закрыла глаза.

Скоро наступит завтра и…

…Кэри выйдет из дому. В город? Отчего бы и нет. И к модистке следует заглянуть, чтобы выглядеть достойно мужа.

Друга.

Она улыбнулась и коснулась губ, скрывая эту улыбку.

Пускай. Кэри согласна стать другом… на некоторое время.

Завтра… завтра уже наступает. А там и следующий день. Дни пролетят быстро. И Брокк вернется.

Он ведь обещал.

Город проплывал за окном экипажа. Холодное стекло, и в рамке окна — улицы, дома, люди. Живой пейзаж такой непривычно близкой жизни.

Солидная дама в шляпке, украшенной фруктами и чучелами певчих птиц, прогуливается в компании десятка пекинесов. Собачки суетятся, то и дело ныряя под пышные юбки дамы, разбегаясь и путая поводки. Их громкий лай проникает сквозь стены кареты, а вот голос дамы — нет, и Кэри смотрит, как та разевает рот, пытаясь осадить питомцев.

Две девушки спешат куда-то, одинаково серые, невзрачные, но у одной на плечах лисья шубка, а вторая кутается в пальто. Утро ныне зябкое…

…верховой застыл у витрины. Спешился, жеребца под уздцы держит. Ждет кого-то? И давно. Он то и дело поглядывает на часы, а конь нетерпеливо переступает с ноги на ногу, трясет гривой…

Грохотали колеса по мостовой. Покачивалась карета, убаюкивая. И сама она, и город за окнами казались сном. И Кэри тайком гладила бархатную обивку сидений, касалась стекла и собственных саржевых юбок, убеждаясь, что ощущает и плотность ткани, и мягкость ее, и гладкость дерева, холод металла. В карету проникали запахи.

Здесь, в Верхнем городе, в переулке Белошвеек, пахло иначе. Стоит закрыть глаза и…

…нет кисловатого смрада городских трущоб.

Ваниль и корица. Аромат свежей выпечки. Едкий запах свежей краски: мальчишка-помощник суетится у витрины магазинчика, обновляя фасад. Тонкий флер духов и резкий дух аптекарской лавки. Под козырьком ее покачивается вывеска, потемневшая от времени. Ее давно следовало бы поправить, но здесь гордятся своей историей, и на дубовой доске только и можно, что цифры различить. Лавка простояла не одну сотню лет, и надо полагать, нынешний хозяин ее, худосочный, подтянутый, замерший у открытой двери с лорнетом в руках, не позволит зачахнуть семейному делу.