Мужчины не ее жизни - Ирвинг Джон

— У вас такой хорошенький малыш, — солгала Рут Уиму и его несчастного вида жене.

Рут помнила, какой разбитой она чувствовала себя целый год после рождения Грэма. Рут испытывала симпатию к любой женщине с новорожденным ребенком, но ее ложь о красоте Клааса Йонгблуда не возымела никакого, видимо, воздействия на несчастную мать.

— Гарриет не говорит по-английски, — сказал Уим. — Но она прочла вашу новую книгу по-нидерландски.

«Вот оно что!» — подумала Рут.

Жена Уима была уверена, что плохой любовник из нового романа Рут — это Уим, и Уим не сделал ничего, чтобы разубедить ее в этом. Поскольку (в романе Рут) зрелую женщину-писателя переполняет страсть к ее нидерландскому любовнику, то зачем было Уиму разубеждать в этом свою жену? И вот пожалуйста, перед ней была эта пухленькая «Гарриет с умляутом» и с подтекающими грудями, и стоит она рядом с подтянутой, в прекрасной форме Рут Коул — очень привлекательной зрелой женщиной, которая (как была убеждена злосчастная жена Уима) прежде была любовницей ее мужа!

— Вы ей сказали, что мы были любовниками, да? — спросила Рут Уима.

— Ну а разве мы не были, в некотором роде? — с озорной улыбкой сказал Уим. — То есть мы спали в одной кровати. Вы позволили мне кое-что…

— Между нами никогда не было секса, Гарриет, — сказала Рут стоявшей с непонимающим видом жене.

— Я вам сказал — она не понимает по-английски, — сказал Уим.

— Так переведите ей, черт побери! — сказала Рут.

— Я ей выдал мою собственную версию, — ответил Уим, улыбаясь Рут.

Легенда о том, что он спал с самой Рут Коул, несомненно давала Уиму некоторую власть над «Гарриет с умляутом». Вид у жены Уима был подавленный — над ней витала какая-то самоубийственная аура.

— Послушайте меня, Гарриет, — мы никогда не были любовниками, — попыталась еще раз Рут. — У меня не было секса с вашим мужем — он лжет.

— Вам нужен переводчик, — сказал Уим, поглядывая на Рут; он теперь откровенно смеялся над ней.

В этот самый момент Харри Хукстра и заговорил с Рут, которая даже не заметила, как он прошел следом за ней в холл отеля, что он, впрочем, делал каждое утро.

— Я могу для вас перевести, — сказал Харри, глядя на Рут. — Вы мне скажите, что надо.

— А, это вы, Харри! — сказала Рут, словно знала его много лет и он был ее лучшим другом.

Она знала имя полицейского только со слов продавца в книжном магазине; правда, еще она помнила его по газетному отчету об убийстве Рои. И потом, она написала его имя и фамилию (а сделать это без ошибок далось ей не так-то просто) на конверте, в котором были ее свидетельские показания.

— Привет, Рут, — сказал Харри.

— Скажите ей, что у меня никогда не было секса с ее лжецом-мужем, — сказала Рут Харри, который — неожиданно для Гарриет — заговорил с ней. — Скажите ей, что я разок позволила ее мужу помастурбировать рядом со мной — и это все, — сказала Рут. — И он отдрочил еще раз, когда думал, что я сплю.

По мере того как Харри переводил, лицо Гарриет вроде бы оживлялось. Наконец она передала ребенка Уиму и, сказав что-то своему мужу, пошла прочь. Когда Уим последовал за ней, Гарриет добавила что-то еще.

— Она сказала: «Возьми ребенка — он описался», — перевел Харри для Рут. — А потом она спросила у него: «Зачем тебе нужно было знакомить меня с ней?»

Когда пара покидала отель, Уим сказал что-то жалобным голосом своей рассерженной жене.

— Муж сказал: «Она написала обо мне в своей книге!» — перевел Харри.

Уим с ребенком и его жена ушли, и Харри остался в холле вдвоем с Рут, если не считать с полдюжины японских бизнесменов, стоявших у стойки портье и явно загипнотизированных упражнениями в переводе, только что ими услышанными. Что они поняли, было не ясно, но они смотрели на Рут и Харри с трепетом, словно стали свидетелями события, деликатные особенности которого было бы невозможно объяснить остальной Японии.

— Значит… вы все еще продолжаете следить за мной, — сказала после некоторой паузы Рут, посмотрев на полицейского. — Будьте добры, расскажите, что я такого сделала.

— Я думаю, вы знаете, что сделали. И сделанное вами не так уж плохо, — сказал ей Харри. — Давайте прогуляемся немного.

Рут посмотрела на свои часы.

— У меня здесь интервью через сорок пять минут.

— Мы успеем вернуться, — ответил Харри. — Прогуляемся самую малость.

— Прогуляемся куда? — спросила Рут, хотя ей подумалось, что она знает.

Они оставили мешки со своими тренировочными костюмами у портье. Когда они вышли на Стофстег, Рут инстинктивно взяла Харри под руку. Еще было слишком рано, но две толстые женщины из Ганы уже работали.

— Это она, Харри, — ты ее поймал, — сказала одна из них.

— Да-да, это она, — подтвердила вторая проститутка.

— Помните их? — спросил у Рут Харри.

Они пересекли канал и оказались на Аудезейдс-Ахтербюргвал, а она все еще держала его под руку.

— Да, — ответила она тихим голосом.

Перед выходом из спортивного зала она приняла душ и вымыла волосы, которые все еще оставались влажными, и теперь она чувствовала, что ее хлопчатобумажная футболка слишком тонка для такой погоды — она была одета только для того, чтобы с Рокин сразу же вернуться в отель.

Они свернули на Барндестег, где молодая тайка с лунообразным лицом в одной сорочке, дрожа, стояла в дверях своей комнаты; за прошедшие пять лет она потяжелела.

— Помните ее? — спросил Харри у Рут.

— Да, — снова ответила Рут.

— Это она, — сказала Харри тайка — Она хотеть только смотреть.

Трансвестит из Эквадора перебрался с Гордийненстег в комнату с окном на Блудстрат. Рут тут же вспомнила ощущение под пальцами его похожих на бейсбольный мяч грудей. Но на этот раз в нем было что-то столь определенно мужское, что Рут не могла поверить: неужели она когда-то приняла его за женщину?

— Я же тебе говорила, что у нее классные груди, — сказал трансвестит Харри. — Долго же ты ее искал.

— Я на несколько лет приостановил поиски, — ответил Харри.

— Я что — арестована? — прошептала Рут Харри.

— Конечно нет, — сказал ей Харри. — Мы просто гуляем немножко.

Шли они быстро, и Рут скоро согрелась. До Харри она не была знакома с мужчинами, которые ходили бы быстрее ее — ей приходилось чуть ли не трусить, чтобы не отставать от полицейского. Когда они свернули на Вармусстрат, какой-то человек в дверях полицейского участка окликнул Харри — еще некоторое время этот человек и Харри перекрикивались по-нидерландски через увеличивающееся между ними расстояние. Рут понятия не имела — о ней они говорят или нет. Она решила, что — нет, потому что Харри во время этого короткого разговора даже не замедлил шага.

Человек в дверях полицейского участка был старинным дружком Харри — Нико Янсеном.

— Эй, Харри, — крикнул Янсен. — Вот, значит, как ты собираешься жить на пенсии — гулять с подружками по местам своей прежней работы?

— Она не моя подружка, Нико, — крикнул Харри. — Она мой свидетель!

— Елки-палки — так ты ее нашел?! — прокричал Нико. — И что ты собираешься с ней делать?

— Может, женюсь, — ответил Харри.

Переводя Рут через Дамрак[51], Харри взял ее за пальцы, а когда они пересекали по мосту Сингел[52], Рут снова просунула свою руку ему под локоть. Они были неподалеку от Бергстрат, когда она набралась мужества сказать ему.

— Одну вы пропустили, — сказала Рут Харри. — Я разговаривала с еще одной женщиной. Я хочу сказать — в том районе.

— Да, я знаю — на Слаперстег, — сказал Харри. — Она была ямайкой. Но она попала в неприятную историю и вернулась домой.

— Вот как, — сказала Рут.

На Бергстрат в окне комнаты Рои шторы были задернуты; хотя утро еще только началось, Аннеке Сметс уже работала с клиентом. Харри и Рут ждали на улице.

— Как вы порезали палец? — спросил ее Харри. — Стеклом?

Рут начала было рассказывать ему старую историю, но оборвала себя на полуслове.

— Но ведь шрам такой маленький! Как вы его разглядели?

Он объяснил, что на отпечатке шрам четко виден, а кроме тюбика с поляроидным покрытием она прикоснулась к одной из туфель Рои, а еще к дверной ручке, а еще — к бутылке в спортзале.

— Вот как, — сказала Рут и продолжила рассказ о том, как она порезалась. — Это случилось летом, когда мне было четыре года.

Она выставила указательный палец правой руки с крохотным шрамом. Чтобы разглядеть его, ему пришлось крепко взять ее пальцы своими — Рут трясло.

У Харри Хукстры были маленькие квадратные пальцы — и никаких колец. На тыльной стороне его гладких, сильных рук почти не было волос.

— Вы не собираетесь арестовывать меня? — снова спросила Рут.

— Конечно нет! — сказал ей Харри. — Я просто хотел поблагодарить вас. Вы оказались хорошим свидетелем.