Длиннее века, короче дня - Михайлова Евгения

– Да, сделайте это, пожалуйста. Сколько я вам должна?

– Мне – нисколько, – пожал плечами Сергей. – Я даже эту бутылку никуда не возил. Масленников сам заехал.

– А я потратил на экспертизу и заключение полчаса обеденного перерыва. Так что, извините, денег не возьму.

– Нет, это исключено. – Маша даже покраснела от обиды. – Я показалась вам такой глупой и жалкой, что вы даже не хотите взять деньги за работу?

– Мы просто вам не помогли, – серьезно ответил Сергей. – Мы не решили ни одной из ваших проблем. А борьба с мошенничеством – это наша навязчивая идея, поймите нас правильно… У вас больше нет проблем?

– Есть. Я не знала, с кем посоветоваться. У Леши на работе была девушка… Он один раз с ней встречался. После его смерти эта девушка позвонила Люде, наговорила каких-то фантазий… Короче, мы с Людой встретились с этой Катей, просили ее обо всем нам рассказать. Она рассказала… Катю убили недавно. Мне звонил друг Леши с его работы и сказал, что следователь рассматривает версию убийства из ревности.

Утром Сергей открыл дверь кабинета своего друга Вячеслава Земцова и обнаружил его в состоянии предрабочего уныния. Слава оттягивал момент погружения в очередное дело. Он просиял, увидев Сергея.

– Не ждали, не надеялись, не звали… В общем, не жалею, не зову, не плачу. А ты тут как тут. Я даже волнуюсь и не решаюсь спросить, в какое дело тебя направила щедрая рука клиента?

– Значит, если я скажу, что пришел тебя повидать, ты не поверишь, да? – Сергей удобно устроился в кресле.

– Не поверю, – радостно сказал Слава. – Ну, разве что… Ты чем-то подтвердишь свое признание.

– Кодироваться не пора? – строго спросил Сергей.

– Да я через день. Через каждый божий день. Оглянусь вокруг себя – и пошел кодироваться. Ладно, давай, я работаю вообще-то. Ты чего хочешь от меня?

– Дело об убийстве Екатерины Семиной у тебя?

– Ну, да. А ты там с какой стороны? Мы мать только вчера в известность поставили.

– Да ни с какой. Просто узнал, что есть дело любопытное.

– А-а-а… В этом смысле. То есть тебе делать нечего, и ты решил, что без тебя мы не справимся…

– Примерно так.

– Ладно, не буду лишать тебя удовольствия. Вот. Бери, читай, говори умные слова. Только, если твой клиент Виктор Гордин рассчитывает, что ты разрушишь версию убийства из ревности, он ошибается.

– А кто такой Виктор Гордин?

– Сережа, давай без спектакля. Некогда, честно.

– Но я действительно не знаю.

Слава пристально посмотрел Сергею в глаза.

– Я верю. Но про версию убийства из ревности ты слышал, да?

– Слышал.

– Так вот твоему клиенту или клиентке рассказал об этом Виктор Гордин, шеф убитой Семиной. Поскольку только он об этом со мной говорил, причем со слоновьей грацией попытался эту версию разрушить до того, как она появилась.

– Я не ожидал, что все так интересно, – задумчиво произнес Сергей.

Он почитал дело, посидел за компьютером, скачал все на свой ноутбук, подумал, покурил…

– Что скажешь, Ватсон? – Слава встал рядом с ним, глядя на монитор.

– Кто скрывается за никами этих виртуальных безрогих ребят, вы уже пытались узнать?

– Вот поверишь, некому и некогда. Это ж надо с сайтами связываться, искать кого-то, кто айпишники пробьет… Где я таких продвинутых людей найду? Разве что среди частных детективов… Ты аванс получил?

– Нет, – серьезно сказал Сергей. – Не тот случай. Здесь гонорар с успеха и только.

– Какая прелесть! Что за чудо-заказчик нам попался. Он, как и я, верит, что ты при таком раскладе за успех земной шар перелопатишь. А в чем вам видится успех, если не секрет?

– Не секрет. Найти настоящего убийцу.

– И это точно не должно быть убийством из ревности и мести?

– Ну, почему. Ты что! Мы вроде профессионалы. Кого найдем, того найдем. Значит, действуем вместе?

– Да я бы прямо сейчас отсюда с тобой, но дела… Так, по серьезке. Самодеятельность позволена только в случае крайней необходимости, о действиях докладывать, соображениями делиться сразу, до действий. Согласен?

– А как же. Встречные условия. О вашей самодеятельности рассказывать хотя бы за бутылкой коньяка, на допросы приглашать, новые материалы показывать. К экспертизе привлечь Масленникова.

– Чтой-то у нас все покатило, как сани с горки. К чему бы это?

– Да ладно тебе. Маниакальность твоей единственной мысли меня просто беспокоит. Работай. До созвона.

Сергей, не заезжая в офис, поехал к себе на квартиру в старом доме на Чистопрудном бульваре. Сразу включил ноутбук, нашел Катины странички, позвонил в студию веб-дизайна… Через некоторое время он записал мобильные телефоны администраторов сайта в свой блокнот. Это работа на завтра. А сегодня… Надо бы для себя прояснить, кто есть в этом деле Виктор Гордин, шеф погибшей Семиной, почему он сообщил о визите следователя именно Маше, а не жене Людмиле… Хотя, возможно, и той тоже: ведь он друг ее покойного мужа. И что же это за Людмила такая, которая сначала мужа травила неизвестной дрянью, а после его смерти сильно забеспокоилась из-за того, что какая-то девчонка с ним встречалась. Ревность и месть, как известно, бывают совершенно алогичными. К тому же такой мотив, как тараканы в голове, еще никто не отменял. Но для начала, как договорились, надо получить разрешение Земцова.

– Слава, – позвонил Сергей. – Ты вдову Колесникова уже вызвал по делу убийства Семиной?

– Нет, никого не вызвал. Завтра только к жертве на квартиру поедем. Серега, у меня одновременно дела педофила, живодера, бытового террориста, везде трупы. Я не могу разорваться.

– Береги себя. Так я заеду к этой вдове, не возражаешь?

– Зачем?

– Интересно посмотреть на нее в непринужденной обстановке. Есть кое-какая информация.

– Говори.

– Да ничего срочного, потом. А то ты можешь отвлечься в то время, как тебя ждут педофилы, живодеры и бытовые террористы. Мы обо всем договорились. Не утаю ни грамма… Сукой буду.

– Вот так верю.

Людмила лежала на покрывале, которое она давно не снимала с кровати. Она и не раздевалась на ночь. Она не знала, ночь за окном или день. Не потому, что темные плотные шторы были постоянно сдвинуты. А потому, что глаза ничего не видели, виски ломило от напряжения, в голове был туман, который она хотела подольше задержать, только бы не думать, не вспоминать, не жалеть его, не винить себя… Нет, не так: не жалеть себя и не задыхаться от ненависти к нему. Оказывается, он ее не любил вовсе, а так, по-скотски, сохранял их союз. Оказывается, он любил другую – нежно и преданно, настолько преданно, что только и мечтал, как бы предать ее, Людмилу. Оказывается, он ей изменял. Оказывается, она его, возможно, убила… Кстати, что же Маша там выяснила, что решила. Может, на нее, Людмилу, уже дело завели… Она, наверное, захочет ей отомстить, подруга Маша. У нее же в голове одно римское право: Алексей умер, жена – убийца, она сама – его последняя и настоящая любовь. От нее он ушел прямо в могилу. Она хочет разбираться… Если решит, что так надо, переступит и через Людмилу, и через ребенка… Люда вспомнила Машин прямой и светлый взгляд и подумала, что в ней есть что-то маниакальное. Люда всего лишь хотела, чтобы ей немного легче жилось. Такая ерунда: тысячи женщин ходят к гадалкам за отворотом. И только у нее от этого отворота умер молодой и здоровый муж? Ее, честную и верную жену, вина облепила, как болотная тина, ей уже дышать нечем. А они льют праведные слезы – любовница Маша, эта молоденькая шлюшка с его работы…