Длиннее века, короче дня - Михайлова Евгения

– Привет, ништяк. Это я.

– Привет, – Митяй растерянно посмотрел на Сергея. – Ну, чего скажешь?

– Так ты вроде хотел прошвырнуться? Я готов. Где встречаемся?

– Давай у сквера. Сейчас объясню…

Он разъединился и уставился на Сергея.

– Ну, что, – сказал тот. – Молодец. Справился. Сейчас ты туда или пешком пойдешь, или на автобусе подъедешь, а я параллельно на машине. Я тебя из виду не потеряю. Как узнаете друг друга?

– Он наберет, когда там будет.

– То есть все-таки мужчина.

– Ага. Хрипит.

– Я слышал. Значит, и не обязательно мужчина.

– А кто?

– Вопрос интересный. В общем, кто бы к тебе ни подошел, знакомься, веди в ту пивную, о которой мы говорили.

– И че?

– Заказывай. Все будет хорошо.

– А эта пятерка, которую ты дал…

– Твоя. Сдачу возвращать не надо. Погнали.

Сергей позвонил Славе, вышел из дома первым, отъехал, подождал, пока вперед не прошел вдоль тротуара Митяй своей вихляющей походкой. До входа в сквер они добрались быстро и без приключений. Сергей припарковался, огляделся, увидел машину Земцова… Так они прокуковали час. Время от времени Митяй с тоской смотрел на Сергея, тот кивал ему: жди, мол. Через полтора часа Сергею позвонил Слава:

– Ну, в общем, спасибо за приятно проведенный вечер, мы отчаливаем.

– Мы тоже. Что-то пошло не так. На чем-то я прокололся. Извини. До связи.

Он набрал телефон Митяя: «Свободен, старик. Иди домой. Может, он тебе написал, посмотри личку. Я позвоню или заеду». Митяй потопал в обратном направлении, даже со спины было видно, какое он испытывает облегчение. «Подвиг разведчика, – подумал Сергей. – Свидание с хриплым «чертбезрогим» явно не казалось ему заманчивым». Сам он поехал к тренажерному залу, где в комнате отдыха стоял компьютер, с которого зарегистрировался этот «черт». Довольно большое одноэтажное здание в пустынном месте с огромными освещенными окнами казалось почти стеклянным. Сергей обошел его по периметру. В одном зале качались мужики, в другом – женщины. Все были мускулистыми, блестящими от пота, не особенно друг от друга отличающиеся. А вот и комната отдыха. Одинокий выключенный компьютер. «Продинамил «чертбезрогий», – подумал Сергей. – А почему?»

К дому Митяя Сергей подъехал часов в десять вечера. Окна студии светились. Он поднялся на этаж, позвонил, Митяй не открывал. Мобильник не отвечал. Что наводило на мысль о выданных Митяю пяти тысячах. Наверное, решил надраться в одиночку, чтоб никому больше не досталось. Он в принципе это заслужил: столько стоял, нервничал. Сергей посмотрел на замок: ключа изнутри не было. Дверь просто захлопнута. Он оглянулся, вытащил из кармана отмычку типа пилки для ногтей, чуть пошевелил ею в замочной скважине. Дверь покладисто распахнулась… Митяй сидел на диване в спальне. Смотрел мертвыми выпученными глазами на багрово-синем лице. Его задушили, видимо, собственным ремнем, который, как змея, лежал у него на животе.

…Когда в студию вошли Слава с ребятами и эксперт, Сергей задумчиво рассматривал опустевшее бюро.

– Стало быть, коллекции больше нет? – уточнил Слава.

Сергей пожал плечами:

– Как видишь.

– Убийство с целью ограбления. Причем так совпало, да?

– Не совпало, конечно. Я вызвал убийцу, который наверняка знал, что искать у Митяя. Однозначно могу сказать только, что этот человек убил и Семину. И теперь где-то должна объявиться эта коллекция. Она достаточно полно описана у Митяя.

– Хорошо вы устроены, частные детективы, – проворчал Слава. – Человека из-за тебя, можно сказать, убили, а ты уже прикидываешь, насколько для твоего дела это полезно.

– Дурак, – грустно ответил Сергей. – Мне жалко Митяя. Мы подружились. Я найду эту сволочь. А к тебе, плохо устроенному казенному следаку, большая просьба: не переворачивайте вверх дном тренажерный зал, откуда зарегистрировался возможный убийца. К этому компьютеру легко может подобраться посторонний человек, не постоянный посетитель, не работник… Если же это постоянный клиент, надо его не спугнуть.

– Без твоего позволения не станем спугивать возможных убийц. Может, ты придумаешь, кого нам еще ему или им подставить?

– Кончай, Слава. Я на самом деле виню себя.

Маша сидела на диване в квартире Людмилы, прижимая к себе прильнувшую к ней Аню. Она с болью смотрела, как похудевшая, поседевшая Ирина Ивановна бродит по комнате с отрешенным взглядом, пытаясь что-то складывать, прибирать, чем-то занять свои руки, ставшие враз бессильными и беспомощными. Матерям нельзя хоронить детей. Сиротство матерей страшнее смерти.

– Машенька, – остановилась перед ней Ирина Ивановна. – У нас, кроме тебя, никого нет. Я, конечно, официальный опекун Анечки, сделаю все, что смогу для нее… Но ты понимаешь, как мало я могу. Я подумала… Конечно, это неправильно – взвалить на тебя такую обузу, но я хочу, чтобы ты стала формальным опекуном Ани. При мне. Не знаю, как это делается, к кому нужно обращаться. Боюсь, обычным порядком это не получится. Может, ты найдешь кого-то, кто нам поможет, если ты не против, конечно…

– Не против. Пока я сама не знаю, что для этого предпринять, но я согласна.

– Боже мой, какое счастье, – Ирина Ивановна встала перед Машей на колени, схватила ее руку, прижала к своему мокрому от слез лицу.

– Ирина Ивановна, дорогая моя, встаньте, я вас умоляю. – Маша сжала ладонями несчастное лицо чужой матери, и ей показалось, что на нее смотрит ее мама.

– Бабушка, перестань плакать. – Аня подбежала, стала помогать Ирине Ивановне подняться, сесть на диван. – Вот тут мы все вместе и посидим, как три подружки.

– Какая ты умная, – с уважением посмотрела на девочку Маша. – Какие у тебя правильные решения и слова. Да, мы теперь должны со всем справиться, как подружки. Это мы поодиночке слабые, а вместе – сила… Ну, в какой-то степени, – улыбнулась она. – Ирина Ивановна, я узнаю у адвокатов, какие документы нужны.

– Я хочу обе квартиры переписать на Анечку, тогда ты формально будешь ими распоряжаться до ее совершеннолетия.

– Я все узнаю, Ирина Ивановна. Вы сказали и перестаньте об этом беспокоиться. Сейчас нужно вам как-то поддержать себя. Я не знаю, может, путевку в санаторий какой-то купить? Мы с Аней вдвоем справимся.

– Нет. Сначала все оформим. Потом… Нет, скорее всего, я не смогу с Аней расстаться даже на день.

– Значит, не стоит расставаться. Я постараюсь часто приезжать. Или вы у меня поживете. А что? Пять пустых комнат. Давайте, а?

– Давайте, – радостно сказала Аня.

– Нам пока нельзя отсюда уезжать, детка, – серьезно сказала Ирина Ивановна. – Здесь с нами твоя мама будет до сорокового дня.

– Да, – Аня и Маша сказали это вместе и одинаково испуганно посмотрели на нее.