Длиннее века, короче дня - Михайлова Евгения

– Слава, – подошел Масленников, – свидетели никуда не денутся. В таком состоянии, в каком находится Мария, показания не дают. Ты же не хочешь довести ее до инфаркта. Пожалуй, здесь все-таки не очередное убийство-совпадение, преступления продолжаются. Как ты считаешь?

– Я считаю, что мы виртуозно ведем расследование. Под режиссурой частного детектива, которому обещан гонорар с успеха. А его успех не за горами. Кого не прикончат в этом тесном родственно-дружественном клане – тот и есть убийца, правильно я понимаю?

– В точку, – ответил Сергей. – Чтоб я так жил. И если бы не мои происки, в этом клане все были бы живы на радость официальному сыску.

– Почему бы и нет, – Славу явно понесло. – Вы оба мешаете мне не только задержать людей, у которых есть мотив, но даже допрашивать их. Вот отпустили Ступишину и Гордина. А они имеют отношение ко всем убийствам. Какое-то…

Сергей не успел ответить, зазвонил его телефон. Выслушав, он сказал Земцову:

– Во дворе юридической академии взорвался автомобиль Ступишиной. Она попросила одного слушателя подогнать его к ней домой, поехала в школу за ребенком. Парень вроде жив пока. Автомобиля, можно сказать, нет. Ребята, происходит что-то ужасное. Может, мафия какая-то на них наехала, группа маньяков, террористов, я просто не представляю…

– Мария, как вы себя чувствуете? – спросил Земцов, когда утром Маша вошла в его кабинет.

– Хорошо, – ответила она и подняла на него глаза, похожие на кусочки зеленоватого льда. «Характер», – подумал Слава.

– Рад. Нам нужно очень плотно сотрудничать, как вы сами понимаете. Ситуация стала бесконтрольной. Вы согласны с тем, что кто-то задался целью истребить семью Колесниковых и тех, кто к ним близок?

– Ближе меня у них никого нет. Почему же меня не истребили?

– Взрывное устройство было заложено в вашу машину… Но сели в нее не вы.

– Да. Если бы машина взорвалась со мной, тогда я не была бы подозреваемой. А так… Я понимаю, что даже это происшествие может выглядеть как моя попытка отвести от себя внимание. Я попыталась увести у Людмилы мужа, я хочу стать матерью их ребенку, мне до Анечкиного совершеннолетия будут принадлежать все квартиры… И Анютина жизнь. Что вы собираетесь со всем этим делать?

– Вас кто-то может столь жестоко подставлять?

– Нет. Это бред.

– Спасибо за комплимент. У вас плохие отношения с мужем. Вы ни в чем его не подозреваете?

– Не в убийствах. Он всего лишь не подходит мне в качестве мужа.

– Так. Вернемся к началу. Вы ближе всех к этой семье. Вам лучше других должно быть известно, есть ли у них враги или хотя бы претенденты на квартиры.

– Врагов точно нет. Претенденты на квартиру? Тоже нет. Кроме, возможно, какой-нибудь официальной структуры. Я сдала документы на удочерение Ани. Возможно, у кого-то появились планы. Теперь у меня точно возникнут сложности, потому что ребенок в опасности.

– Да, это так. И вы, похоже, тоже в опасности. Но дело в том, что среди жертв были люди, которые не могли, к примеру, претендовать на жилплощадь, мстить за что-то этой семье… Семина, Курочкин.

– Ну, если эти убийства случились в рамках того, что происходит с нами… Можно найти объяснение. Например, Катя что-то узнала от Алексея, рассказала своему другу Курочкину, написала где-то в блоге… Я сама не знаю, о чем может быть речь.

– Ирина Ивановна сообщила вам, кому она собралась сдавать квартиру?

– Нет. Она только сказала, что этих людей рекомендовала ей наша общая знакомая – моя бывшая одноклассница Вера Потапова.

– У вас есть ее координаты?

– Конечно. Она живет в соседнем доме.

– Напишите, пожалуйста, адрес и телефон… Спасибо.

– Я могу идти? Мне нужно в школу за ребенком.

– Еще пару минут. Напишите, пожалуйста, список всех людей, с которыми вы постоянно общаетесь, недавно познакомились.

– Вот, – через пять минут Маша положила на стол список. – Здесь даже соседки, с которыми я здороваюсь во дворе. Но самый подозрительный, конечно, Виктор Гордин, он и друг семьи Колесниковых, и шеф покойной Кати, и претендует на меня, ну а я претендую на все, о чем мы тут толковали.

– Это сарказм? Не стану скрывать: для меня, как для оборотня в погонах, Гордин – сладкая добыча. Конкретно достал. Он везде. И давно. Когда убили Семину, он пытался спасти вас от моего полицейского произвола. Проверить его алиби я просто обязан.

– Конечно. Когда можно похоронить бабушку Ани?

– Я позвоню сразу после того, как получу заключение экспертизы. Примите мои соболезнования. И самое главное: если что-то покажется вам подозрительным, звоните в любое время суток. Мне, Сергею. Вот визитка. Мы постараемся вас не выпускать из поля зрения, но постоянная охрана…

– Еще не хватало. Я категорически против. Даже если у вас будет такая возможность. Ребенок должен жить нормальной жизнью, насколько это у меня получится. Я за то, чтобы дети знали правду, но о гибели Ирины Ивановны Ане пока не сказала. Это невыносимо для детской психики – такой поток горя. Я сказала, что бабушка погостит у моих знакомых на даче.

– Хорошо, – кивнул Слава и стал перебирать бумаги на столе. Он прятал свое растерянное лицо. Ведь они с Сергеем действительно не могут защитить эту красивую, загнанную в угол женщину и ребенка, у которого никого нет, кроме этой женщины. Они не могут, и все сплоченные ряды внутренних сил тоже. Ну, не предусмотрена у них защита конкретных людей. Только работа по факту убийства. А служба и опасна, и трудна…

За Аней ехать было еще рано. Маша на метро приехала на квартиру, попыталась ее убрать, приготовить обед. Фруктов нет… Надо купить обязательно, но Маша села по-старушечьи на табуретку и почувствовала, какой пыткой теперь стал для нее любой выход из дома, ожидание Ани, создание для нее нормальных условий. Зазвонил телефон, Маша вздрогнула. Наверное, так будет всегда.

– Привет, Леночка. А меня и нет у себя дома, потому и не видишь. Я с Аней живу.

– Слушай, Маша, у тебя такой голос… Ты что, заболела?

– Беда у нас опять. Ирину Ивановну, бабушку Ани, убили…

– Ты что! Кто?

– Ну, откуда же я знаю… Лена, у меня нет сил об этом говорить. Еще машину мою взорвали, в ней был мой студент.

– Ой! Это что ж такое творится! Он погиб?

– Нет, он в реанимации. Нужно съездить навестить. А я… Я никак себя не соберу.

– Слушай, я сейчас к тебе приеду. Что привезти?

– Фрукты Ане. Виноград, дыню, лимоны, персики.

– Я еще чего-нибудь вкусного найду. Ты не переживай. И к взорванному студенту съездим. Как ты без машины?

– Спасибо тебе. Адрес запиши. Ты, кажется, не была здесь. Это недалеко. Я сейчас за Анечкой схожу, вернемся минут через сорок.