Полшага до мечты - Лазарева Ирина

Роковая минута приближалась, смельчаков обрядили в шлемы, очки, упаковали в тяжелое парашютное снаряжение — килограммов по двадцать, не меньше — мешок на спине и запаска на животе.

На летное поле выпустили десять человек. День, как обещали синоптики, был чудным, солнечным, воздух сдобрен нежным ветерком и весенними запахами. Бывалый выпускающий с ухватками заправского мастерового, составил новичков в ряд, как болванки для обработки, придирчиво оглядел, потом стал переставлять неизвестно из каких соображений.

— Мы вместе, — уцепилась Аня за брата. — Он будет прыгать за мной.

Кто-то нервно хихикнул.

— Ржать будете в воздухе, — пообещал выпускающий. — Всем внимание, уши торчком, глаза пучком, щас без промедления в самолет — вы пятеро занимаете места по правому борту, вы по левому. Усекли, смешливые? То-то. За мной рексом, бе-е-егом!

Легко сказать «бегом»! Отягощенная грузом парашюта Аня послушно припустила к самолету Ан-2, который только что сел и словно нехотя остановился. Когда самолет снова вырулил на взлет, прямо на ходу в салон заскочил Дмитрий:

— Все в порядке, Анечка? Серега! Все помнишь? Ай молодца!

В салоне выпускающий обошел новичков, всем прицепил вытяжные фалы. Ане предстояло прыгать седьмой, сразу вслед за ней — Сережа.

— Ну как, не передумал? — спросила она.

— Отступать некуда, одна дорога — вниз, — криво улыбнулся Сергей. Он бодрился, но сильно побледнел и больше не пытался шутить.

— Солнышко, ты главное не бойся, не забудь считать, как наказывал Дима… — Несчастный вид брата заставил Аню позабыть собственные страхи.

Напротив сидел худенький некрасивый паренек, рядом с ним крепкая девушка с вызывающе боевым выражением на лице. Паренек остановил на Ане обреченный взгляд; спутница материнским движением потрепала его по руке.

— Брат? — спросила Аня.

Та кивнула и понимающе указала глазами на Сережу. Ане от этого стало по-настоящему смешно, она еле утаила улыбку от взыскательного взора инструктора.

— Высота пятьсот метров, — доложил Дмитрий. — Будете прыгать с девятисот.

Скоро выпускающий скомандовал:

— Встали, приготовились!

Самолет сотрясало, стоять было трудно, за открытой дверью зловеще ревел воздух.

— Выход по моей команде. Руки у вас где? Правая на вытяжном кольце, левая на запаске — только так. Оттолкнулся как следует — и ложись на небо. Усекли?

Аня смотрела, как приближается ее очередь. Молодые люди прыгали, и их уносило в бездну, как песчинки, поток воздуха смахивал беспомощные фигурки, и они пропадали где-то позади. Аня оглянулась и увидела на лице Сережи и незнакомого худенького паренька одинаковый беспредельный ужас. Хотела сказать несколько ободряющих слов, но не успела. Толкнулась лицом в распахнутую дверь, внизу пустота, в душе гибельная решимость: «А, не все ли равно…», вспомнила, что надо принять стартовую позу…

— Пошла! — закричал выпускающий, хлопая Аню по плечу.

Толчок — инструктор подпихнул в спину — и провал, что было дальше, Аня не помнила, пока не повисла на стропах открывшегося парашюта. Устроилась половчее, лямки были подогнаны хорошо, сидеть удобно, как на качелях. Постепенно вернулась способность соображать, сметенное сознание подсказало, что надо обезвредить запаску, как учили. Она хотела посмотреть, где Сережа, но над головой заслонял обзор купол парашюта. Глянула вниз: под ногами расстилалась земля как географическая карта, вся в разноцветных пятнах. Ветер резко дул в уши, но больше никаких звуков, только невообразимая тишина, яркая голубизна, красота, недоступная человеку на земле. Хотелось петь или просто кричать в беспредельном просторе. Торжественное блаженное одиночество действительно рождало мысли о близости к Богу, как интуитивно угадал Сережа. Аня чувствовала, как ширится сердце от избытка чувств, вернее это было наслаждение в чистом виде, а все заботы, тревоги, мучительные думы растаяли без следа. Вот он великий секрет общения с небом — полное очищение, первозданная радость, как при рождении.

Ниже и в стороне, белея в лучистом воздухе, один за другим влеклись к земле купола парашютов, еще ниже летали птицы, поразительно было смотреть на птиц сверху, такого просто невозможно представить на земле.

Ане по курсу подставилось облако, ее неудержимо затягивало в густую заверть неподвижного пара, вот потекли вдоль тела струи, клочья плотного тумана, купол наполнился облаками и собственная грудь, глаза, лицо, волосы в облаках: «Я стала настоящей снегурочкой».