Полшага до мечты - Лазарева Ирина

— Кошмар! Что делать, Матвей? — со страхом спросила Аня.

Матвей обнял ее и поцеловал в блестящие завитки на влажном виске:

— Надо дать ему время успокоиться. Хотя, признайся, что он в какой-то степени прав. Стоп, не будем пока это обсуждать, — пресек он протестующий порыв Анны. — Я в отличие от Сережи не просчитываю любовь наперед. Сейчас мне не хочется задумываться о том, что будет дальше, но пренебрегать братом не могу, сама понимаешь. Необходимо выждать пока все осядет, устоится…

— Что ты говоришь, Матвей?! — ужаснулась Анна, — Будешь ждать, когда твои чувства осядут? Безусловно, нам надо пожениться. Даже, если жизнь в военном городке не для меня. Ты подумай, у меня свое дело, я здесь хорошо зарабатываю…Уверена, что можно найти какой-то компромисс, надо искать выход, посоветоваться с папой, может быть, он нам что-то подскажет.

— Анечка, прости, я не готов сейчас это обсуждать, — твердо повторил Матвей. На лице его появилось упрямое, отчужденное выражение.

Аня мгновенно опомнилась и постыдно перетрусила. Подумать только, до чего она опустилась: умоляет парня на ней жениться, чуть не принуждает. Мужчины этого страшно боятся, она только отпугнет его, если уже не отпугнула.

— Да, конечно… извини, — пролепетала она, испытывая мучительное чувство неловкости.

Вечером они почти не разговаривали. Матвей уединился с Сережей в его комнате, там же ночевал. Аня страдала невыносимо, но старалась виду не показывать. Она даже обрадовалась, когда на следующий день Матвей вспомнил о каких-то неотложных делах и решил ехать домой. Сережа, как ни странно, его не удерживал; впрочем, Аня отлично понимала, по какой причине он одобряет отъезд брата.

Глава 9

Сережа учился на редкость хорошо. Педагоги хвалили его на собраниях хором, при индивидуальных встречах с Аней — каждый на свой лад. Все сходились во мнении, что мальчик вдумчивый, серьезный, учителям не хамит, на переменах не бузит. Хотя с самого начала вышла накладка: Ане пришлось объясняться с родителями двух десятиклассников. Те решили поучить новичка уму разуму, показать кто в классе главный, и были примерно отделаны на глазах сверстников. Наглых, пустых отпрысков не менее наглых родителей одноклассники не любили, поэтому с удовольствием свидетельствовали не в пользу последних на разбирательстве школьного ЧП. Особенно постарались девочки. Они буквально пылали справедливым негодованием, когда выгораживали Сережу. Что до Ани, то она бросилась защищать брата, как волчица своего детеныша.

— Браво, посмотрите на своих сынков! — чихвостила Аня воинственно настроенных родителей. Рослые сынки стояли бок о бок со скорбными, взывающими к состраданию физиономиями, сплошь в ссадинах. — Здоровенные жлобы! Чинно гуляли по коридору, беседовали о возвышенном, как вдруг чудовище в облике Сергея Иртеньева напало на них ни с того ни с сего и зверски избило. Почему-то здесь разбирают поведение Иртеньева, тогда как все видели, что зачинщики эти двое. У меня больше оснований требовать объяснений.

Инцидент замяли, с тех пор Сережу никто не задевал, напротив, у него появились почитатели, как среди юношей, так и среди девушек. В квартиру Иртеньевых стали наведываться одноклассники Сережи. Аня не возражала против частых визитов: ей было спокойнее, когда Сережа сидел дома, а не болтался по вечерам неизвестно где. Любознательный Тёмка терся около молодежи, и Сережа никогда его не прогонял. Он необыкновенно привязался к мальчонке, уделял ему много времени, часто ходил с ним гулять. Тёмка был счастлив, когда юный дядя сопровождал его на прогулках: можно было погонять в футбол на закрытой детской площадке, или покатать мяч клюшками — с Юлей или мамой так не получалось.

— Пустынные у вас дворы, — вынес свои наблюдения Сережа. — Я в детстве со двора не вылезал, в любую погоду. У нас было дворовое братство, чего мы только не выдумывали и где только не шастали. А здесь мальчишек нет, одни малыши с няньками. Тёмка подрастет, дружить будет не с кем.

— Что делать, Сереженька, большой город — много людей, а среди них всякие отморозки и выродки попадаются. Родители боятся выпускать детей на улицу без присмотра.

Взгляд юноши заволокло дымкой воспоминаний:

— Летом мы убегали далеко в поле за аэродром, смотрели, как самолеты взлетают — по одному, парами, или звеньями, а случалось, вся эскадрилья вылетала на учения. Стоило видеть это зрелище. У нас там свои окопы были; мы играли в войну, истребители в небе были нашей номинальной поддержкой. А еще рыбачили на реке, мама радовалась, когда я рыбу домой приносил… — Он тяжело замолчал, потом добавил: — После ранения папы и гибели мамы я больше не играл в войну.