Дневник сорной травы - Солнцева Наталья

– Арсений! – укоризненно воскликнула свекровь.

– Нет-нет… конечно, я неправильно выразился…

– Ничего страшного, папа, – успокаивающе сказал Юрий, кладя руку ему на плечо. – Посмотри, пожалуйста, ничего не пропало? На месте ли твои рукописи?

– Боже мой! Тут за месяц не разберешься… – с отчаянием вздохнул тот. – Зачем кому-то мои рукописи? Это просто смешно. Все открытия запатентованы, а новые разработки хранятся в университете, в сейфе…

Анна наблюдала эту душераздирающую сцену спокойно и не вмешивалась в разговор. Юрий был взволнован: жалость к отцу вытеснила негодование. Свекровь беспокоило здоровье мужа больше разбросанных вещей и учиненного разгрома.

– Сеня… может, корвалолу? – робко предложила она.

Арсений Платонович даже не посмотрел на нее. Он присел на корточки среди своих растерзанных богатств и принялся бестолково перекладывать их с места на место. Жена бросилась ему помогать. Но ученому это не понравилось.

– Не трогай! Ради бога, ни к чему не прикасайся! Я сам…

– Арсений Платонович, – сказала Анна, о которой на время все забыли. – Пойдемте пить чай.

Эта простая фраза в столь драматической ситуации показалась неуместной. Но… свекор встрепенулся, взглянул на невестку, спокойно улыбавшуюся ему, и поднялся.

– Да-да… разумеется. Гостеприимство – прежде всего. Простите, Аннушка. Лена! – обратился он к жене. – Поставь чайник, мы идем пить чай!

Горячий чай с лимоном всем пошел на пользу – даже хозяин порозовел и расплылся в улыбке, поглядывая на Анну.

– Мне уже не хочется сердиться на этих… бандитов, – сказал академик. – Они негодяи, конечно, варвары… что и говорить. Такое устроили в кабинете! Но ведь именно им я обязан удовольствием видеть вас и Юрочку.

Свекровь обожглась чаем и закашлялась. Игривые слова супруга ее не на шутку насторожили. Он кокетничает? Позорище! Эта… распутная дамочка кому угодно голову заморочит!

Она была так переполнена ядом, что забыла об ограблении… и с трудом сдерживалась, чтобы не вышвырнуть вон ненавистную «Аннушку», как то и дело обращался к невестке Арсений Платонович.

Юрий недоумевал, кому могло понадобиться залезть в квартиру родителей, где действительно ничего ценного не было.

– В чем тут дело, по-твоему? – спросил он Анну, когда они вышли на балкон подышать свежим воздухом.

Она задумчиво смотрела вдаль, опираясь на перила.

– Дела давно минувших дней… – туманно изрекла она. – Преданья старины глубокой…

Юрия раздражал ее насмешливо-снисходительный тон. Однако она одна сохраняла спокойствие и уверенность. Как будто знала, чем все закончится.

– Ты можешь объяснить, что происходит?

– Люблю, когда ты сердишься, – засмеялась Анна, обнимая мужа за шею. – Перед нами задача с тремя неизвестными. Но это только кажется. Вся штука в имени!

– В чем? – удивился Юрий. – Ты издеваешься?

Анна потянулась к его лицу и легонько поцеловала в губы.

– Разве я непонятно выразилась? Все дело в имени, – прошептала она, прижимаясь к его плечу. – Мне самой это пришло в голову, только когда я увидела радио…

– Какое еще радио? Я прошу тебя…

– Радио, которое сделал твой отец в пятилетнем возрасте.

– Анна…

– Хозяин приглашает вас за стол. У него появился аппетит! – радостно сообщила свекровь, выглядывая из комнаты на балкон. – Я поставила пельмени.

У нее в морозильной камере всегда лежала сотня-другая пельменей, приготовленных ею собственноручно. И муж, и сын любили пельмени – для них она и старалась. Во всяком случае, ее, как хозяйку, никогда не застанут врасплох!

На сей раз Юрий жевал, не ощущая вкуса, он пытался разгадать смысл сказанного на балконе Анной. Ограбление, какое-то имя, радио… Сплошная путаница!

– Арсений Платонович, – вдруг сказала Анна. – Какой вы запомнили свою мать?

«Боже, зачем еще и это? – удивился Юрий. – Неужели мало переживаний на сегодня?»

Но академик, вопреки ожиданиям, не огорчился. Вопрос невестки погрузил его в воспоминания. Как живая, предстала перед ним Аграфена Семеновна… высокая, с тонким станом и округлыми бедрами, с тяжелым узлом волос на затылке…

– Мама собиралась на прогулку… – зачарованно произнес он. – Ту самую… по Волге. Больше я ее не видел. Она… была очень возбуждена, неспокойна. Ходила из угла в угол и все сжимала в руках крестик на голубеньком шнурочке…

– Она что-то говорила?

– Мне казалось, она молится. Ее губы шевелились и бормотали что-то, невнятно и быстро. Я не мог разобрать слов. Потом… она остановилась у зеркала, поглядела в него и громко сказала: «Не хочу! Этого не может быть! Я не сумасшедшая… нет…»

– Ваша мать боялась безумия? – спросила Анна.

– Думаю, да, – кивнул Арсений Платонович. – Страх сойти с ума был ее навязчивой идеей.

– Почему?

Академик неопределенно повел плечами.

– Не знаю. Она плохо спала… часто просыпалась ночами и бродила по дому. Наверное, ей снились плохие сны. Мама страшилась ночи, что-то мучило ее, лишало сил. И вот… в тот день, когда они с отцом отправились на речную прогулку…

– Что? Что произошло в тот день?

– Мама не хотела брать меня с собой, – сказал ученый. – Я плакал, а она, всегда такая жалостливая, и слышать ничего не желала. Думаю, она еще дома решилась…

– Ты имеешь в виду, она собиралась покончить с собой? Броситься в Волгу? – удивился Юрий. – Это был не несчастный случай?

– Мама… будто прощалась со мной. Она обняла меня и долго прижимала к груди, потом отпустила… и дала маленькую вещицу на память. «Береги это, – сказала она. – Никому не показывай. Спрячь, чтобы никто не нашел».

– Что она тебе дала? – вне себя от волнения, привстал Юрий.

– Кольцо… Я тогда очень хотел ехать с родителями, капризничал и не обратил на него особого внимания…

– Но ты его не потерял, надеюсь?

– Безусловно, нет. Разве я мог ослушаться матери?

– Куда вы спрятали кольцо, Арсений Платонович? – спросила Анна.

– Я не доставал кольцо… с тех самых пор. Не мог… Я хотел забыть о нем, обо всем, что случилось тогда… и забыл…

– Где кольцо, папа? – допытывался Юрий, встав со стула от нетерпения. – Куда ты его положил?

– Куда?.. – растерялся ученый. – Ну, конечно же, в динамик… Это была самая дорогая для меня вещь, сделанная своими руками. Радио. Я открыл заднюю крышку и положил кольцо внутрь, а потом… забыл обо всем.

– Оно все еще там?

– Если никто не вытащил…

Юрий выскочил из гостиной и понесся в кабинет отца. На полу, среди выброшенного содержимого шкафов и ящиков, валялось маленькое невзрачное радио. Он поднял динамик и потряс его, прислушиваясь. Кажется, внутри что-то гремело.