Отныне и вовек - Стил Даниэла

– Я исхожу из того, что у тебя нет детей.

– Дело не в том, что я не хочу, еще не время. Слишком рано, нам было хорошо одним.

– Нет ничего плохого в том, чтобы иметь детей. – Бетани смотрела на нее в упор. Слишком пристально. – Астрид тоже не хотела. Говорила, что дети не для нее, и, полагаю, была совершенно права. Не думаю, что она когда-нибудь сожалела об этом. Кроме того. Том был уже в годах, когда они поженились. Твой муж молод, не так ли, Джессика?

Она кивнула.

– И он хочет детей. Ну, моя дорогая, ты всегда можешь принимать таблетки и говорить ему, что ты пытаешься забеременеть?

– Я не стала бы так поступать.

Миссис Уильяме бросила на нее проникновенный взгляд.

Джесси опустила глаза.

– Не стала бы, да? Прекрасно.

Джесси вновь посмотрела на Бетани.

– Но я подумывала об этом.

– Конечно. Уверена, что так думали многие женщины. И возможно, не только думают, но и поступают. Знаешь, я никогда не была уверена до конца, что хочу иметь детей. Астрид застала меня врасплох.

Глаза Бетани мерцали, смягчившись, она ушла в воспоминания и, похоже, на мгновение забыла о существований Джессики.

– Но мне понравилось. Она была такой милой малюткой.

Я получала удовольствие от общения с ней.

Бетани говорила об Астрид больше как о приключении, чем о человеке, и Джесси улыбнулась, следя за ее лицом.

– Она была очень добра ко мне, когда умер ее отец. Я думала, если бы не Астрид, то для меня настал бы конец света.

Слушая, Джесси почти завидовала ей.

– А я всегда боялась иметь детей, считая, что они отдалят от меня Яна. Думала, что ребенок сделает меня одинокой.

Бетани улыбнулась и покачала головой.

– Такое, Джессика, невозможно, если муж любит тебя.

С рождением малыша он только сильнее привяжется к тебе.

Дети – это дополнительная связь между мужем и тобой.:

Люди по разным причинам не хотят иметь детей, но страх не должен быть одной из них. Неужели у тебя не найдется любви еще на одного человека?

Хороший вопрос, и Джессика решила быть честной.

– Думаю, что нет, тетушка Бет. Больше нет. Я долгое время не любила никого, кроме Яна. И не могу представить себе, что и он сможет любить кого-то, кроме меня, – даже ребенка.

Знаю, это звучит эгоистично, но я так считаю.

– Нет. За твоими словами скрывается страх, а не эгоизм.

– Быть может, когда-нибудь я передумаю.

– Почему? Решив, что это твой долг? Или потому, что у тебя появилась потребность обзавестись ребенком? Или так ты сильнее сможешь наказать своего мужа?

Тетушка Бет не стеснялась в выражениях.

– Послушайся моего совета, Джессика. До тех пор, пока ты не захочешь иметь детей, не терзай себя. Они – страшная помеха и портят мебель хуже, чем домашние животные.

Она сказала это с серьезным лицом, гладя сидящего у нее на коленях кота. Джессика удивленно засмеялась в ответ.

– Что касается домашних животных, я предпочитаю лошадей. Их можно оставить снаружи, не испытывая чувства вины.

Она улыбнулась еще одной из своих грустных улыбок.

– Не принимай близко к сердцу. Иметь детей или не иметь – дело твое. Старайся не попадать в зависимость от чужого мнения – кроме мнения мужа. Ну, моя дорогая, разве тебе не повезло, что я зашла туда, куда не ступала нога человека?

Женщины рассмеялись и переключились на другие темы.

Однако Джессика приятно удивилась, осознав глубину проблем, которые они обсуждали. Она заметила за собой, что раскрывает секреты и делится своими переживаниями с тетушкой Бет – прежде обо всем этом она могла сказать только Яну.

Джессика, казалось, постоянно обнажала перед ней свою душу, вытаскивая забытое на белый свет, задавая вопросы и вновь начиная ощущать себя человеком.

Она проводила на ранчо восхитительные дни, по утрам совершая верховые прогулки по окрестностям и наслаждаясь весенним ароматным воздухом. Даже вечера с тетушкой Бет пролетали незаметно, им было над чем посмеяться. Джессика спала днем, впервые после окончания школы стала читать Джейн Остин и делала зарисовки в своем блокноте. Она даже сделала тайком несколько эскизов, которые могли бы лечь в основу портрета тетушки Бет. Джесси стеснялась попросить свою новую подругу попозировать ей. Ей вновь хотелось рисовать. Лицо тетушки Бет само просилось на холст. Это будет приятный подарок для Астрид, которая, к немалому удивлению Джессики, появилась две недели спустя.

– Хочешь сказать, что я должна вернуться домой?

Астрид выглядела усталой, но счастливой, и у Джессики появилось неприятное ощущение, словно ее мать слишком рано хочет забрать ее с дня рождения подруги.

– И думать об этом не смей, Джессика Кларк! Я приехала, чтобы повидать маму.

– Мы чудесно проводим время.

– Отлично. Продолжай в том же духе. Я буду в отчаянии, если ты вернешься в город и отберешь у меня любимую игрушку.

Она сообщила о поездке Катсуко в Нью-Йорк. Весенний ассортимент товаров расходился лучше, чем Джесси смела надеяться. Похоже, прошли годы с тех пор, как она купила те вещи в пастельных тонах, когда она была дома, когда арестовали Яна, целая вечность со времени суда. Потрясение от событий проходило. Шрамы едва виднелись. Джессика набрала пять фунтов и выглядела отдохнувшей. Астрид привезла ей письмо от Яна, которое она не открывала до последней минуты.

«…не могу поверить этому, Джесс. Не могу поверить тому, что я тебе наговорил. Может быть, та катастрофа пожинает свои плоды. Как ты себя чувствуешь? Твое молчание непонятно, а твое отсутствие вызывает у меня массу сомнений. Я так и не знаю, чего хочу: чтобы ты вновь появилась или чтобы исчезло проклятое стекло между нами? Дорогая, уверен, что мы оба его терпеть не можем. Но мы справимся с этим. Как проходит отпуск? Уверен, творишь чудеса. Ты это заслужила. Полагаю, поэтому я и не получаю от тебя известий. Как обычно, я полностью занят книгой. Работа продвигается хорошо, надеюсь, что…»

Все остальное было о книге. Джессика порвала письмо и бросила его в огонь. Тетушка Бет позднее как-то спросила ее о письме, после того как Астрид отправилась спать. Между ними образовался своего рода тайный заговор, в ряды которого не допускалась Астрид.

– Пишет, что любит меня, что книга идет хорошо и так далее. – Она пыталась говорить беспечно, но ей удалось лишь смягчить горестные нотки в голосе.

– Ага. Так ты ревнуешь мужа к его работе! – Глаза тетушки Бет сверкали. Теперь она видела что-то, пропущенное ранее. Все становилось на свои места.

– Я не ревную. Смешно!

– Согласна. Но почему ты завидуешь его работе? Джессика, что произойдет, если ты перестанешь содержать мужа? Тогда ты не сможешь его притягивать к себе, правильно? А что, если он добьется успеха? Что ты тогда будешь делать?