108 минут, изменившие мир - Первушин Антон Иванович

Юрий Гагарин в центрифуге: до перегрузки и при воздействии ускорения в 5 g (октябрь 1959 года)

В целом комиссия придерживалась требований главного конструктора. Впрочем, для некоторых, особо выделявшихся, делались исключения. Так, Владимиру Михайловичу Комарову было 33 года, но он отличался блестящей инженерной подготовкой; Павлу Ивановичу Беляеву – 35, но он был великолепным летчиком; Георгий Степанович Шонин оказался немного выше положенного роста, но поразил всех своим хладнокровием и рассудительностью. При отборе продолжал действовать принцип добровольности – в любой момент можно было «сойти с дистанции» по собственному желанию. Что некоторые и делали, не выдержав психологического напряжения или физических нагрузок. Так, кстати, собирался поступить и Алексей Архипович Леонов – остаться его уговорил Юрий Гагарин.

Одиннадцатого января 1960 года Главнокомандующий ВВС подписал директиву № 321141, согласно которой была организована специальная воинская часть (в/ч 26266), позднее преобразованная в Центр подготовки космонавтов. В феврале ее возглавил полковник медицинской службы Евгений Анатольевич Карпов, руководивший отделом испытателей ГНИИИ авиационной медицины.

Валерий Быковский готовится к испытаниям в центрифуге

К этому времени пройти комиссию по «теме № 6», предусматривавшей психофизиологическое обследование, удалось только 29 офицерам. Но поскольку директивой Главнокомандующего состав первого отряда не должен был превышать двадцати человек, комиссии пришлось сделать окончательный выбор, переведя девятерых в «резерв». Какими соображениями руководствовались на этом последнем этапе, сегодня никто сказать не может. Но результат хорошо известен. В первый отряд космонавтов прошли:

• Иван Николаевич Аникеев (летчик-истребитель, 27 лет);

• Павел Иванович Беляев (летчик-истребитель, 35 лет);

• Валентин Васильевич Бондаренко (летчик-истребитель, 23 года);

• Валерий Федорович Быковский (летчик-истребитель, 26 лет);

• Валентин Степанович Варламов (летчик-истребитель, 26 лет);

• Борис Валентинович Волынов (летчик-истребитель, 26 лет);

• Юрий Алексеевич Гагарин (летчик-истребитель, 26 лет);

• Виктор Васильевич Горбатко (летчик-истребитель. 26 лет);

• Дмитрий Алексеевич Заикин (летчик-истребитель, 28 лет);

• Анатолий Яковлевич Карташов (летчик-истребитель, 28 лет);

• Владимир Михайлович Комаров (авиационный инженер, 33 года);

• Алексей Архипович Леонов (летчик-истребитель, 26 лет);

• Григорий Григорьевич Нелюбов (летчик-истребитель, 26 лет);

• Андриян Григорьевич Николаев (летчик-истребитель, 31 год);

• Павел Романович Попович (летчик-истребитель, 30 лет);

• Марс Закирович Рафиков (летчик-истребитель, 27 лет);

• Герман Степанович Титов (летчик-истребитель, 25 лет);

• Валентин Игнатьевич Филатьев (летчик-истребитель, 30 лет);

• Евгений Васильевич Хрунов (летчик-истребитель, 27 лет);

• Георгий Степанович Шонин (летчик-истребитель, 25 лет).

После итогового заседания мандатной комиссии кандидаты вновь разъехались по своим гарнизонам в ожидании вызова в Москву. Зачисление в секретную воинскую часть еще не давало «путевку» в космос. Кандидатам предстояло преодолеть еще множество препятствий. Но члены первого отряда были готовы к этому.

Третьего марта 1960 года появился приказ министра обороны СССР № 31 «Временное положение о космонавтах», на основании которого определялся статус и обязанности космонавта. В документе употребили новое для русского языка слово – «космонавт».

Автором неологизма по праву считается Ари Абрамович Штернфельд – крупнейший советский теоретик космонавтики. Он использовал его в своих работах еще до войны, за что его часто критиковали коллеги. Штернфельд резонно указывал, что нельзя называть новую сферу деятельности человечества по одной из ее возможных целей, ведь астра – звезда. В любом случае «летчик-космонавт» звучало куда более по-русски, чем «пилот-астронавт».

Первые вызовы будущих космонавтов в Москву были направлены, вероятно, в феврале 1960 года. Так, в самом начале марта в столицу прибыл Павел Попович. Через три дня к нему присоединился Валерий Быковский, затем приехали Иван Аникеев, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Владимир Комаров, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Герман Титов, Георгий Шонин. Еще через четыре дня прибыл Алексей Леонов.

Сергей Павлович Королев в окружении космонавтов первого отряда

Седьмого марта 1960 года двенадцать прибывших летчиков были представлены Главкому Константину Андреевичу Вершинину[184]. В тот же день приказом № 267 все они были зачислены на должность «слушателей-космонавтов» Центра подготовки космонавтов ВВС (ЦПК ВВС). Руководил их подготовкой легендарный летчик генерал-полковник Николай Петрович Каманин[185], назначенный помощником Главкома ВВС по космосу.

К приезду слушателей в Москву жилье для них было еще не готово, поэтому группу разместили в здании метеослужбы Центрального аэродрома имени Фрунзе, напротив метро «Динамо». Теоретические занятия начались утром 14 марта. Первую лекцию прочитал Владимир Иванович Яздовский. Он детально рассказал будущим космонавтам о действии перегрузок, невесомости и ввел в курс медико-биологических проблем.

Сергей Павлович Королев, узнав, что занятия ограничились медицинской тематикой, приказал своим сотрудникам (Михаилу Тихонравову, Константину Феоктистову и Виталию Севастьянову[186]), а также физикам из Академии наук подключиться к обучению слушателей. Читались лекции по ракетной технике, динамике полета, конструкции корабля и отдельных его систем. Изучались астрофизика, геофизика, космическая связь и многие другие узкоспециальные вопросы.

В течение марта-апреля к отряду присоединились еще семь летчиков, а 17 июня приказом Главкома ВВС № 839 в него был зачислен Анатолий Карташов, оказавшийся последним в наборе.

К тому времени прибывшие ранее слушатели уже ознакомились с теоретическими основами космонавтики, и 13 апреля отправились на парашютную подготовку в город Энгельс. Ею руководил полковник Николай Константинович Никитин, известный парашютист, заслуженный мастер спорта, обладатель нескольких мировых рекордов и испытатель первых катапульт. Разумеется, все кандидаты в космонавты, будучи кадровыми летчиками, знали, как пользоваться парашютом. У Юрия Гагарина, например, за спиной было пять парашютных прыжков. Но когда Никитин познакомил их с программой парашютной подготовки, они были потрясены. Предстояли не просто прыжки, а настоящие полеты – с разной высоты, при различном направлении и силе ветра, с посадками не только на землю, но и на воду… Планировались и прыжки с задержкой раскрытия парашюта от 10 до 50 секунд. Получалось, что по окончании этого этапа каждый из слушателей получит звание инструктора.

Парашютная подготовка заняла больше месяца. Несмотря на имеющийся у летчиков опыт, Никитин начал с азов – с полевой укладки парашютов и наземной отработки техники приземления на тренажере Борщевского. Все летчики успешно преодолели этот этап и были допущены к прыжкам. Каждый раз тренер сопровождал их, проверял снаряжение, следил за настроениями. «Учиться у такого мастера было интересно, – писал позднее Гагарин. – Он многому научил нас: как оставлять самолет, как управлять телом во время свободного падения, как определять расстояние до земли, как приземляться и приводняться».

Юрий Гагарин перед парашютным прыжком

Несмотря на жесткую программу, у будущих космонавтов было и личное время, которое они использовали по своему вкусу и желанию. Например, Алексей Леонов готовил и выпускал «боевые листки». В боевом листке за 23 апреля есть такие строки: «Показаны хорошие и отличные результаты по отработке техники управления телом в пространстве при свободном падении. Товарищи Гагарин и Попович при отработке этого упражнения показали смелость, решительность, хладнокровие и умение реально оценивать и выполнять осознанно все движения при свободном падении…»

Отряд космонавтов на парашютной подготовке

Девятнадцатого мая будущие слушатели-космонавты сделали зачетные прыжки, и Никитин объявил летчикам, что программа парашютной подготовки ими успешно пройдена, всем присваивается звание инструктора парашютно-десантной подготовки. Некоторые из слушателей, в том числе и Гагарин, выразили недовольство и стали просить у тренера допустить к дополнительным прыжкам, поскольку в этом случае они могли претендовать на звание мастеров спорта. Но Никитин был неумолим – это было вне предписанной руководством программы. Вечером вышел очередной и последний боевой листок с рисунком Леонова: перед Никитиным стоят на коленях космонавты и просят у него хотя бы еще один прыжок. Подпись гласила: «Невиданное в авиации». Кстати, лучшим парашютистом в отряде был признан Борис Волынов.