Сероглазый король - Ахматова Анна Андреевна

МАЯКОВСКИЙ В 1913 ГОДУ

• Я тебя в твоей не знала славе,
• Помню только бурный твой рассвет,
• Но, быть может, я сегодня вправе
• Вспомнить день тех отдаленных лет.
• Как в стихах твоих крепчали звуки,
• Новые роились голоса…
• Не ленились молодые руки,
• Грозные ты возводил леса.
• Все, чего касался ты, казалось
• Не таким, как было до тех пор,
• То, что разрушал ты, – разрушалось,
• В каждом слове бился приговор.
• Одинок и часто недоволен,
• С нетерпеньем торопил судьбу,
• Знал, что скоро выйдешь весел, волен
• На свою великую борьбу.
• И уже отзывный гул прилива
• Слышался, когда ты нам читал,
• Дождь косил свои глаза гневливо,
• С городом ты в буйный спор вступал.
• И еще не слышанное имя
• Молнией влетело в душный зал,
• Чтобы ныне, всей страной хранимо,
• Зазвучать, как боевой сигнал.

1940

* * *

• И вот, наперекор тому,
• Что смерть глядит в глаза, —
• Опять, по слову твоему,
• Я голосую за:
• То, чтоб дверью стала дверь,
• Замок опять замком,
• Чтоб сердцем стал угрюмый зверь
• В груди… А дело в том,
• Что суждено нам всем узнать,
• Что значит третий год не спать,
• Что значит утром узнавать
• О тех, кто в ночь погиб…

1940

* * *

• Соседка из жалости – два квартала,
• Старухи, как водится, – до ворот,
• А тот, чью руку я держала,
• До самой ямы со мной пойдет.
• И станет над ней один на свете,
• Над рыхлой, черной, родной землей
• И позовет, но уже не ответит
• Ему, как прежде, голос мой.

1940

КЛЕОПАТРА

• Уже целовала Антония мертвые губы,
• Уже на коленях пред Августом слезы лила…
• И предали слуги. Грохочут победные трубы
• Под римским орлом, и вечерняя стелется
• мгла.
• И входит последний плененный ее красотою,
• Высокий и статный, и шепчет в смятении он:
• «Тебя – как рабыню… в триумфе пошлет
• пред собою…»
• Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.

• А завтра детей закуют. О, как мало осталось
• Ей дела на свете – еще с мужиком пошутить
• И черную змейку, как будто прощальную
• жалость,
• На смуглую грудь равнодушной рукой
• положить.

1940

ИВА

• А я росла в узорной тишине,
• В прохладной детской молодого века.
• И не был мил мне голос человека,
• А голос ветра был понятен мне.
• Я лопухи любила и крапиву,
• Но больше всех серебряную иву,
• И, благодарная, она жила
• Со мной всю жизнь, плакучими ветвями
• Бессонницу овеивала снами.
• И – странно! – я ее пережила.
• Там пень торчит, чужими голосами
• Другие ивы что-то говорят
• Под нашими, под теми небесами.
• И я молчу… Как будто умер брат.

1940

* * *

• Мои молодые руки
• Тот договор подписали
• Среди цветочных киосков
• И граммофонного треска,
• Под взглядом косым и пьяным
• Газовых фонарей.
• И старше была я века
• Ровно на десять лет.

• А на закат наложен
• Был черный траур черемух,
• Что осыпался мелким,
• Душистым, сухим дождем…
• И облака сквозили
• Кровавой цусимской пеной,
• И плавно ландо катили
• Теперешних мертвецов…

• А нам бы тогдашний вечер
• Показался бы маскарадом,
• Показался бы карнавалом,
• Феерией grand-gala…^[10]

• От дома того – ни щепки,
• Та вырублена аллея,
• Давно опочили в музее
• Те шляпы и башмачки.
• Кто знает, как пусто небо
• На месте упавшей башни,
• Кто знает, как тихо в доме,
• Куда не вернулся сын.

• Ты неотступен, как совесть,
• Как воздух, всегда со мною,
• Зачем же зовешь к ответу?
• Свидетелей знаю твоих:
• То Павловского вокзала
• Раскаленный музыкой купол
• И водопад белогривый
• У Баболовского дворца.

1940

* * *

• Так отлетают темные души…
• – Я буду бредить, а ты не слушай.

• Зашел ты нечаянно, ненароком —
• Ты никаким ведь не связан сроком,

• Побудь же со мною теперь подольше.
• Помнишь, мы были с тобою в Польше?

• Первое утро в Варшаве… Кто ты?
• Ты уж другой или третий? – «Сотый!»

• – А голос совсем такой, как прежде.
• Знаешь, я годы жила в надежде,

• Что ты вернешься, и вот – не рада.
• Мне ничего на земле не надо,

• Ни громов Гомера, ни Дантова дива.
• Скоро я выйду на берег счастливый:

• И Троя не пала, и жив Эабани,
• И все потонуло в душистом тумане.

• Я б задремала под ивой зеленой,
• Да нет мне покоя от этого звона.

• Что он? – то с гор возвращается стадо?
• Только в лицо не дохнула прохлада.

• Или идет священник с дарами?
• А звезды на небе, а ночь над горами…

• Или сзывают народ на вече? —
• «Нет, это твой последний вечер!»

1940