Сероглазый король - Ахматова Анна Андреевна

Книга вышла 15 марта 1914 г. старого стиля, и жизни ей было отпущено примерно шесть недель. В начале мая петербургский сезон начинал замирать, все понемногу разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Мы вернулись не в Петербург, а в Петроград, из XIX века сразу попали в XX, все стало иным, начиная с облика города…

В дни выхода «Четок» нас пригласила к себе издатель «Северных записок» эсерка Чацкина (я была в том синем платье, в котором меня изобразил Альтман). У нее собралось видимо-невидимо гостей. Около полуночи начали прощаться. Одних хозяйка отпускала, других просила остаться. Потом все перешли в столовую, где был накрыт парадный стол, и мы оказались на банкете в честь только что выпущенных из Шлиссельбурга народовольцев. Я сидела с Л.К.^[5] против Германа Лопатина. Потом часто с ужасом вспоминала, как Л.К. сказал мне: «Если бы мне дали «Четки», я бы согласился провести столько времени в тюрьме, как наш визави».

СМЯТЕНИЕ

1

• Было душно от жгучего света,
• А взгляды его – как лучи.
• Я только вздрогнула: этот
• Может меня приручить.
• Наклонился – он что-то скажет…
• От лица отхлынула кровь.
• Пусть камнем надгробным ляжет
• На жизни моей любовь.

2

• Не любишь, не хочешь смотреть?
• О, как ты красив, проклятый!
• И я не могу взлететь,
• А с детства была крылатой.
• Мне очи застит туман,
• Сливаются вещи и лица,
• И только красный тюльпан,
• Тюльпан у тебя в петлице.

3

• Как велит простая учтивость,
• Подошел ко мне, улыбнулся,
• Полуласково, полулениво
• Поцелуем руки коснулся —
• И загадочных, древних ликов
• На меня поглядели очи…
• Десять лет замираний и криков,
• Все мои бессонные ночи
• Я вложила в тихое слово
• И сказала его – напрасно.
• Отошел ты, и стало снова
• На душе и пусто и ясно.

1913

ПРОГУЛКА

• Перо задело о верх экипажа.
• Я поглядела в глаза его.
• Томилось сердце, не зная даже
• Причины горя своего.

• Безветрен вечер и грустью скован
• Под сводом облачных небес,
• И словно тушью нарисован
• В альбоме старом Булонский лес.

• Бензина запах и сирени,
• Насторожившийся покой…
• Он снова тронул мои колени
• Почти не дрогнувшей рукой.

1913

* * *

• Я не любви твоей прошу.
• Она теперь в надежном месте…
• Поверь, что я твоей невесте
• Ревнивых писем не пишу.
• Но мудрые прими советы:
• Дай ей читать мои стихи,
• Дай ей хранить мои портреты —
• Ведь так любезны женихи!
• А этим дурочкам нужней
• Сознанье полное победы,
• Чем дружбы светлые беседы
• И память первых нежных дней…
• Когда же счастия гроши
• Ты проживешь с подругой милой
• И для пресыщенной души
• Все станет сразу так постыло —
• В мою торжественную ночь
• Не приходи. Тебя не знаю.
• И чем могла б тебе помочь?
• От счастья я не исцеляю.

1914

* * *

• После ветра и мороза было
• Любо мне погреться у огня.
• Там за сердцем я не уследила,
• И его украли у меня.

• Новогодний праздник длится пышно,
• Влажны стебли новогодних роз,
• А в груди моей уже не слышно
• Трепетания стрекоз.

• Ах! не трудно угадать мне вора,
• Я его узнала по глазам.
• Только страшно так, что скоро, скоро
• Он вернет свою добычу сам.

1914

ВЕЧЕРОМ

• Звенела музыка в саду
• Таким невыразимым горем.
• Свежо и остро пахли морем
• На блюде устрицы во льду.

• Он мне сказал: «Я верный друг!»
• И моего коснулся платья.
• Как не похожи на объятья
• Прикосновенья этих рук.

• Так гладят кошек или птиц,
• Так на наездниц смотрят стройных…
• Лишь смех в глазах его спокойных
• Под легким золотом ресниц.

• А скорбных скрипок голоса
• Поют за стелющимся дымом:
• «Благослови же небеса —
• Ты первый раз одна с любимым».

1913

* * *

• Все мы бражники здесь, блудницы,
• Как невесело вместе нам!
• На стенах цветы и птицы
• Томятся по облакам.

• Ты куришь черную трубку,
• Так странен дымок над ней.
• Я надела узкую юбку,
• Чтоб казаться еще стройней.

• Навсегда забиты окошки:
• Что там, изморозь или гроза?
• На глаза осторожной кошки
• Похожи твои глаза.

• О, как сердце мое тоскует!
• Не смертного ль часа жду?
• А та, что сейчас танцует,
• Непременно будет в аду.

1913