Я научилась просто, мудро жить - Ахматова Анна Андреевна

* * *

• С Новым годом! С новым горем!
• Вот он пляшет, озорник,
• Над Балтийским дымным морем,
• Кривоног, горбат и дик.
• И какой он жребий вынул
• Тем, кого застенок минул?

• Вышли в поле умирать.
• Им светите, звезды неба!
• Им уже земного неба,
• Глаз любимых не видать.

13 января 1940

ПОДВАЛ ПАМЯТИ

• О, погреб памяти…

Хлебников

• Но сущий вздор, что я живу грустя
• И что меня воспоминанье точит.
• Не часто я у памяти в гостях,
• Да и она меня всегда морочит.
• Когда спускаюсь с фонарем в подвал,
• Мне кажется – опять глухой обвал
• За мной по узкой лестнице грохочет.
• Чадит фонарь, вернуться не могу,
• А знаю, что иду туда, к врагу.
• И я прошу как милости… Но там
• Темно и тихо. Мой окончен праздник!
• Уж тридцать лет, как проводили дам,
• От старости скончался тот проказник…
• Я опоздала. Экая беда!
• Нельзя мне показаться никуда.
• Но я касаюсь живописи стен
• И у камина греюсь. Что за чудо!
• Сквозь эту плесень, этот чад и тлен
• Сверкнули два живые изумруда.
• И кот мяукнул. Ну, идем домой!

• Но где мой дом и где рассудок мой?

18 января 1940

ИВА

• И дряхлый пук дерев.

Пушкин

• А я росла в узорной тишине,
• В прохладной детской молодого века,
• И не был мил мне голос человека,
• А голос ветра был понятен мне.
• Я лопухи любила и крапиву,
• Но больше всех серебряную иву.
• И, благодарная, она жила
• Со мной всю жизнь, плакучими ветвями
• Бессонницу овеивала снами.
• И – странно! – я ее пережила.
• Там пень торчит, чужими голосами
• Другие ивы что-то говорят
• Под нашими, под теми небесами.
• И я молчу… Как будто умер брат.

18 января 1940, Ленинград

* * *

• Мне ни к чему одические рати
• И прелесть элегических затей,
• По мне, в стихах все быть должно некстати,
• Не так, как у людей.

• Когда б вы знали, из какого сора
• Растут стихи, не ведая стыда,
• Как желтый одуванчик у забора,
• Как лопухи и лебеда.

• Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
• Таинственная плесень на стене…
• И стих уже звучит, задорен, нежен,
• На радость вам и мне.

21 января 1940

КЛЕОПАТРА

• Александрийские чертоги
• Покрыла сладостная тень.

Пушкин

• Уже целовала Антония мертвые губы,
• Уже на коленях пред Августом слезы лила…
• И предали слуги. Грохочут победные трубы
• Под римским орлом, и вечерняя стелется мгла.
• И входит последний плененный ее красотою,
• Высокий и статный, и шепчет в смятении он:
• «Тебя – как рабыню… в триумфе пошлет пред собою…»
• Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.
• А завтра детей закуют. О, как мало осталось
• Ей дела на свете – еще с мужиком пошутить
• И черную змейку, как будто прощальную жалость,
• На смуглую грудь равнодушной рукой положить.

7 февраля 1940, Ленинград, Фонтанный Дом

МАЯКОВСКИЙ В 1913 ГОДУ

• Я тебя в твоей не знала славе,
• Помню только бурный твой рассвет,
• Но, быть может, я сегодня вправе
• Вспомнить день тех отдаленных лет.
• Как в стихах твоих крепчали звуки,
• Новые роились голоса…
• Не ленились молодые руки,
• Грозные ты возводил леса.
• Все, чего касался ты, казалось
• Не таким, как было до тех пор,
• То, что разрушал ты, – разрушалось,
• В каждом слове бился приговор.
• Одинок и часто недоволен,
• С нетерпеньем торопил судьбу,
• Знал, что скоро выйдешь весел, волен
• На свою великую борьбу.
• И уже отзывный гул прилива
• Слышался, когда ты нам читал,
• Дождь косил свои глаза гневливо,
• С городом ты в буйный спор вступал.
• И еще не слышанное имя
• Молнией влетело в душный зал,
• Чтобы ныне, всей страной хранимо,
• Зазвучать, как боевой сигнал.

3-10 марта 1940

* * *

• Уложила сыночка кудрявого
• И пошла на озеро по воду,
• Песни пела, была веселая,
• Зачерпнула воды и слушаю:
• Мне знакомый голос прислышался,
• Колокольный звон
• Из-под синих волн,
• Так у нас звонили в граде Китеже.
• Вот большие бьют у Егория,
• А меньшие с башни Благовещенской,
• Говорят они грозным голосом:
• – Ах, одна ты ушла от приступа,
• Стона нашего ты не слышала,
• Нашей горькой гибели не видела.
• Но светла свеча негасимая
• За тебя у престола Божьего.
• Что же ты на земле замешкалась?
• И венец надеть не торопишься?
• Распустился твой крин во полунощи,
• И фата до пят тебе соткана.
• Что ж печалишь ты брата-воина
• И сестру – голубицу-схимницу,
• Своего печалишь ребеночка?… —
• Как последнее слово услышала,
• Света я пред собою невзвидела,
• Оглянулась, а дом в огне горит.

13-14 марта 1940. Ночь